«Пришли с ломом и повалили на пол». Сын экс-мэра Старого Оскола – о давлении правоохранителей

Фото: Kandinsky

Показания по коррупционному делу Александра Сергиенко, бывшего главы старооскольской администрации, дал его сын Евгений. Когда обвинение указало на несостыковки в его речах, свидетель рассказал – изначально он давал их под давлением.

Евгений Сергиенко – один из учредителей ССК «Стрелец» в Белгородском районе. По данным следствия, старооскольский бизнесмен Владимир Глазкрицкий в качестве взятки тогдашнему главе Старооскольского округа, Александру Сергиенко купил для «Стрельца» спортивное оборудование за шесть миллионов рублей. На балансе предприятия этого оборудования нет, потому что «возникли проблемы с оформлением документов и взаиморасчётами между Александром Сергиенко и Глазкрицким». Адвокаты указывали и раньше – между бизнесменом и чиновником случился конфликт, и заявление Глазкрицкого в ФСБ было просто местью.

О проблемах между отцом и Глазкрицким я лично слышал. Я слышал их ругань, в том числе по телефону, когда мы ехали в машине. Глазкрицкий был недоволен тем, что какая-то сумма, причитающаяся ему за ТЦ «Дубрава», не совпадает с тем, что он хочет. Была делёжка денег,

– рассказал свидетель.

Также свидетель рассказал, что брал взаймы у Людмилы Глазкрицкой, супруги вышеупомянутого бизнесмена. Правда он был номинальным лицом – отец попросил, сын подписал. На самом же деле, по словам Евгения, никаких денег из 8,5 млн рублей он не получил, да и саму женщину он никогда не видел. Несмотря на то, что Глазкрицкая является действующим лицом в этой истории, вызвать в суд её не получится. Как рассказала прокурор, Людмила сейчас живёт в Турции.

«Этот документ токсичен для следователя»

Об отношениях отца и Дениса Гринякина из «Тисайд», который ранее давал показания против подсудимого, он сказал немного. Мужчины дружили, Гринякин на разных машинах приезжал в гости к Сергиенко, а также занимал деньги – 40 тыс. долларов, о чём говорит расписка. 

Как рассказал адвокат Владимир Горелик, к протоколу опроса пытались приобщить договор займа, расписку, фотографии отца с Гринякиным и Глазкрицким, где они отдыхают в дружеской компании. Тем не менее, по словам Горелика, в один момент пропала расписка, которую давал Сергиенко – о том, что он рассчитывался с Глазкрицким по ТЦ «Дубрава», вложив 20 млн рублей в недострой. Причём защита отмечает, исправляя прокурора, что это не долговая расписка, а просто справка-подтверждение того, что предприниматель получил 20 млн рублей.

Помните, мы долго искали документ на заседании? Это как раз тот документ, который при 217-й [статья УПК об ознакомлении обвиняемого и его защитников с материалами уголовного дела] нам предъявили, а после 217-й следователь почему-то достал из коробок его и отдал Фабрая [ещё один адвокат Сергиенко]. Он изъял, потому что увидел – а этот договор займа токсичен для него, поэтому и вернул. Вот, вернул, а теперь мы его представляем,

– заявил адвокат.

Давал деньги Сергиенко-старший и Лечаеву, который работал водителем главы администрации и которому, как выяснили следователи, Сергиенко платил по просьбе Глазкрицкого – на самом деле, Лечаев был фиктивно трудоустроен. Но эти выплаты, по словам Евгения, были оправданы – например, когда водитель вёз начальника поздно вечером, когда тот задерживался на работе. Передали водителю и земельный участок в Шебекинском городском округе, где он живёт по сей день. Но сделку проворачивали при помощи Людмилы Петровой – по просьбе Александра Сергиенко.

«Я был в шоковом состоянии»

Когда государственный обвинитель Вера Струкова заметила, что свидетель сильно отклонился от того, что он говорил на следствии, она попросила суд огласить его изначальные показания. Существенно отличались его слова про зарплату, которую Евгений получал годами ранее, про покупку «Мерседеса», про передачу денег Петровой [сестра супруги Александра Сергиенко, на которую оформили долю ТЦ в Старом Осколе через Глазкрицкого] за строительство в Старом Осколе. Такое расхождение объяснил сначала Сергиенко-старший, а затем его сын – на свидетеля, по его словам, оказывали давление, и множество деталей, которые он помнил ранее, он не смог вспомнить при разговоре с силовиками.

Это было неожиданно в утреннее время. Сына положили на пол, на него надели наручники. Он свидетель, а не обвиняемый. С ним не имели права так обращаться. Эти показания он давал в тот день, когда его вывезли на допрос в Следственный комитет, допрашивали 20 часов без перерыва,

– высказался Сергиенко-старший.

Евгений добавил, что следователь, имя которого он не знает, в ходе многочасового допроса угрожал статьёй о посредничестве в коррупции.

Ко мне утром в квартиру зашли оперативники с оружием и ломом. Они повалили меня на пол. Я был в шоке от того, что происходит, и на протяжении всего допроса был в стрессовом состоянии. Из головы вылетели все факты. Сказал им всё, что вспомнил: цифры, договор на четыре миллиона, договор на «Рендж Ровер». Следователь был недоволен тем, что я говорил, и угрожал мне статьёй о посредничестве во взятке. Потом я не давал показаний, воспользовавшись статьёй 51-й Конституции [никто не обязан свидетельствовать против себя и близких родственников],

– рассказал сын Сергиенко.

На встречный вопрос прокурора, почему Сергиенко-младший всё же решил давать показания в суде по делу отца, он ответил коротко: «Верю в справедливость и суд».

Рассмотрение близится к концу – дело осталось за двумя свидетелями обвинения и завершением допроса Владимира Глазкрицкого, который покинул регион, но обещал вернуться. Проблема и в том, что некоторые свидетели не являются по повесткам в суд. «Народ боится общаться с защитниками. В Москве легче с этим, люди не так запуганы», – заключил адвокат Горелик.