«Чего и следовало ожидать». Как в Белгороде выбирали депутатов в областную Думу шестого созыва

В воскресенье, 13 сентября, в Белгородской области состоялись выборы в областную Думу шестого созыва. По предварительным итогам, в неё вошли кандидаты от четырёх парламентских партий и один самовыдвеженец. Две главных особенности этих выборов — низкая явка (по данным избиркома на 19.30 она составила 51,57 процента) и «Справедливая Россия» с третьим результатом, обогнавшая ЛДПР.

Корреспондент Go31.ru поучаствовал в выборах не только как избиратель, но и как наблюдатель. С 7.30 и почти до полуночи он пробыл на участке избирательной комиссии №222 и проверил, на сколько честно там идёт процедура голосования и подсчёта голосов.

«Как карта ляжет»

Наблюдать на участке в 38-м лицее меня и ещё одного белгородца Сергея Катырина пригласила кандидат в депутаты по шестому округу Анастасия Байбикова. Уже на месте, после знакомства, секретарь комиссии Ольга Бочарова провожает всех наблюдателей к столику, который впоследствие поможет нам только при составлении жалоб: его расположение не позволяет увидеть одновременно две урны для голосования. В итоге напротив урн для нас ставят скамейку.

Избиратели, пришедшие проголосовать рано утром. Фото Игоря Ермоленко

В первые два часа голосования почти ничего не происходит. Люди медленно, ещё не пробудившись ото сна, подходят взять два бюллетеня, поворачивают в зашторенную кабинку, а после проталкивают их в узкую щель урны. Некоторые спрашивают у членов комиссии, за кого им голосовать, но ответов не получают. Один дедушка, гордо натянувший на лоб кепку с символикой «Справедливой России», почему-то отдал свой голос «Единой России» и кандидату от неё. На самом деле, прозрачные урны, купленные избиркомом на эти выборы, практически полностью лишают людей права на тайну голосования: достаточно просто подойти к ней и взглянуть на галочки, если бюллетень упал лицом вверх. Как говорится: как карта ляжет.

«Кто они такие, эти кандидаты?»

Столкнуться с неоднозначным выбором избирателей нам придётся ещё не один раз. Ближе к десяти утра секретарь комиссии объявляет о наборе группы на голосование по домам. Вместе с молодым врачом Оксаной Павлюк и наблюдателем от «СР» Ксенией мы берём пачку бюллетеней, переносную урну и список голосующих: всего их на этом выезде 14, но проголосуют только девять.

Первую дверь открывает пенсионерка преклонных лет, хозяйка дома с трудом передвигается по коридору, она инвалид II группы. В зале на стене у неё висит ковёр, в углу — икона, а за стеклом серванта пылится фотография внука.

— Молодые вы все такие, — приветствует она нас. — Да я этих кандидатов и знать не знаю. Кто они такие? Ну ладно, давайте ручку, проголосую за кого-нибудь.

Вооружившись очками, пенсионерка начинает вести пальцами по кандидатам. Не находя ни одной знакомой фамилии, она всё же просит у нас помощи, но получает отказ.

— Ну, пускай Щеглов будет, — расстраивается она.

С партиями немного полегче, женщина передвигает палец вниз по бюллетеню, зачитывая вслух названия. Доходит до КПРФ и объявляет:

— Я за коммунистов. Куда теперь их?

Просунуть бюллетени сквозь тонкую щель урны ей удаётся лишь после пяти-шести безуспешных попыток. Руки трясутся, не слушаются. Всем следующим «надомным» старикам мы определились помогать это делать, если у самих не получается.

Пенсионерка голосует у себя дома. Фото Игоря Ермоленко

Пожилой мужчина из соседнего подъезда, радостно открывший нам дверь, уже точно знает, за кого будет голосовать: Байбикова и КПРФ. Его сосед, крупный и седой 80-летний пенсионер, сидя на кухне перед телевизором, также уже знает, за кого.

— Патриоты России... нет, мы не патриоты, — бубнит себе под нос старик. — КПРФ тоже нет, они уже себя показали. Хм, Коммунисты России? А это ещё кто такие? Нет. О, Единая Россия, вот за них и проголосую, они хоть делом занимаются.

По точно такому же принципу он находит и кандидата. Пожалуй, это были последние старики, имеющие хоть какое-то представление о партиях. Все остальные выбирали примерно так: «О, женщина, можно и женщину поддержать» или «Партия Пенсионерова, я пенсионерка, значит, буду за них». Было ещё и такое «У этих сердечко нарисовано, за них галочку поставлю».

«Когда-нибудь это должно было случиться»

Обойдя девять избирателей, наша первая группа возвращается на участок, и через пять минут мы фиксируем нарушение: вторая группа принесла голос от избирателя, не внесённого в реестр выездных голосований. Секретарь и председатель пытаются надавить на жалость, мол, там дедушка старенький, очень проголосовать захотел, поймите. Но мы не понимаем, и Катырин составляет жалобу, которую подпишут три наблюдателя, а несколько других бросят на нас презрительные взгляды и обвинят в «бесчеловечности».

— Когда-нибудь это должно было случиться, — обращается к кому-то из вышестоящей инстанции по телефону председатель УИК Владимир Шеханин. — За все годы работы на нас впервые составили жалобу, и я, к сожалению, не имею опыта составления акта, подскажите мне, как оформляется шапка.

Рассматривают жалобу в течение нескольких минут и выносят решение удовлетворить её: члена комиссии ещё раз информируют о порядке выдачи бюллетеня избирателю. При этом секретарь комиссии переходит на повышенные тона.

— Вы понимаете, что девушку могут наказать из-за вашей жалобы? — начинает секретарь. — Вы что, совсем нелюди? Думаешь, всегда молодым будешь? Никогда не состаришься?

Избирательница выходит из кабинки для голосования. Фото Игоря Ермоленко

Через некоторое время мы посовещаемся и решим пойти на компромисс: закроем глаза на нашу жалобу, но при условии, что больше не будет допущено ни одного нарушения. Больше на нашем участке за целый день не было ни одного серьёзного нарушения, а все мелочи исправлялись по первому же требованию. К завершению голосования даже диалог с секретарём получался очень доброжелательным.

День без тишины

Между тем, на втором округе первое серьёзное нарушение: некие активисты ходят по квартирам и агитируют голосовать за «Справедливую Россию», что в день выборов запрещено. Об этом в своём твиттере написала Анастасия Байбикова, а позже прикрепила ответ от избиркома: по факту незаконной агитации направлено заявление в полицию.

Через несколько минут после этого кандидат по шестому округу от Коммунистов России Андрей Федорченко придёт голосовать на свой участок, но обнаружит, что его нет в списках, и его добавят дополнительно. Ещё через какое-то время он воспомнит, что должен был быть в списке на 44-й позиции, и вернётся на участок с представителем избиркома.

— Мы посмотрели в основной список, я там действительно есть, — рассказал Федорченко. — Но там подписано, что я проголосовал на дому в 16.00, хотя я этого не делал. Мы написали жалобу.

На вопрос о том, посмотрел ли он в реестр выездных голосований, Федоренко ответил, недоумевая:

— А что, надо было?

Теперь остаётся только догадываться, проголосовал ли кто-то за него на дому или нет.

Секретарь комиссии гасит неиспользованные бюллетени. Фото Игоря Ермоленко

«Чего и следовало ожидать»

После закрытия избирательного участка, наблюдатель Катырин даёт членам УИК понять, что нарушать очерёдность всех процедур у них не выйдет, даже вопреки тому, что «все хотят домой».

— Мы всегда так работаем и будем так работать, — громко заявляет кто-то из членов комиссии, и в дело вмешивается председатель, то и дело успокаивавший своих сотрудников, будто перейдя на сторону дотошного Катырина.

В итоге бюллетени Щеглова пришлось пересчитать пять раз, Байбиковой — столько же. При пересчётах нашли несколько «Байбиковских» бюллетеней у Щеглова и один испорченный у Байбиковой. Искали, вообще-то, пропавший бюллетень, но кажется, что уже множество раз сбились со счёта и безмолвно согласились на том, что хватит искать. Единоросс победил с перевесом почти в сотню голосов.

— Чего и следовало ожидать, — обрадовался наблюдатель Щеглова.

Председатель комиссии для подсчёта голосов вытаскивает из урны бюллетени. Фото Игоря Ермоленко

Через полчаса мы находим тот самый утерянный бюллетень в стопке партий. Наблюдатель от Щеглова впервые за день голосования проявляет себя хоть как-то и звонит в штаб сообщить о находке.

— Мы тут бюллетень нашли, он за шефа, что делать? — получает инструкции наблюдатель. — Жалобу написать, может? Ничего? Ну, ладно.