SunSay: «Здорово, когда люди что-то вместе переживают. Какая разница, где они родились?»

Хэдлайнером фестиваля «Красная рябина», который прошёл в Белгороде в воскресенье, стала украинская фьюжн-группа SunSay.

Её лидер Андрей Запорожец, бывший участник знаменитого харьковского дуэта 5`Nizza, исполнил несколько своих давних хитов - «Ямайка», «Будь слабей меня» и новые песни. Этим летом музыканты выложили в сеть новый, пятый по счёту альбом «V», ставший ярким событием в музыкальном мире.

Перед тем, как выйти на сцену, SunSay - Андрей Запорожец - ответил на несколько вопросов наших журналистов. Музыкант рассказал о новаторах, о том, что за прошлое не стоит цепляться, о надеждах Леннона и взаимности с Земфирой.

- Андрей, недавно в Белгороде выступал Кен Хенсли, бывший участник Uriah Heep. В перервывах между песнями он общался с публикой и упомянул о том, что ему до сих пор очень нравится музыка 60-х-70-х.

- Мне она тоже нравится.

- Но по его мнению, музыка, что появлялась после, современная, уже не такая настоящая, как в то время, а очень коммерческая. И потому неинтересна. Что вы думаете по этому поводу?

- Ну это уж как-то очень обобщённо. Мне кажется, ему нужно послушать HiatusKaiyote. Может, понравилось бы. Просто если человек закрыт, консервативен, он говорит: мне нравится только то, что было раньше, а сейчас время уже не то. В 60-х было создано огромное количество гениальной музыки, просто море классной музыки. Я сам её слушаю с огромным удовольствием. Да, тогда время было другое, но это не значит, что его можно и надо повторять. То, что было тогда, сейчас уже неуместно. Оно может кому-то нравиться, но в целом уже не созвучно. Сейчас немало талантливых исполнителей. А в том, что какая-то музыка коммерчески успешная, я не вижу никакого противоречия. Это может быть качественная и хорошая музыка. Можно взять, к примеру, Земфиру или Эмми Уайнхауз. Или Jamiroquai. Или Depeche Mode. Это музыканты мирового уровня и при этом коммерчески успешные. Ну и в чём проблема?..

- А вам не кажется, что в то время, в 60-е, было больше талантливых исполнителей? Или это стереотип?

- Ну, в целом всё упрощается, эта тенденция налицо. Можно вспомнить пример с классической музыкой. Люди раньше могли сидеть и слушать музыку по шесть часов. А сейчас – 20 секунд, песни становятся всё короче. Это такая глобальная реградация, она существует. Но люди творческие, талантливые, открытые, люди-новаторы всегда были и будут. В том числе, и те, кто делает качественную попсовую музыку. Мне кажется, что если всё время смотреть на минусы, можно превратиться в злого деда с бородой такой: вот раньше, в 90-х был хип-хоп, да... (Смеётся.)

- То есть, вас эта разница в музыке тех времён и нынешних не гнетёт.

- Да меня ничего не гнетёт. (Смеётся.)

- В прошлом году Земфира на своём концерте в Харькове одну из песен посвятила вам. Тогда она призналась, что считает вас самым талантливым харьковским музыкантом. Вам лестно это слышать?

- Да я и сам всегда хвалю Земфиру. (Смеётся.) Пою её песни, слушаю все альбомы, в общем, слежу за тем, как она развивается. У неё этот процесс, кстати, постоянно присутствует. В каждом новом альбоме.

- А вы тогда знали о том посвящении?

- Мне буквально через пять минут об этом написали. Конечно, было приятно, спасибо ей.

- Вы говорили о том, что самое важное с человеком начинает происходить тогда, когда он находит себя в жизни. А вы себя нашли?

- Я на пути. Это постоянный процесс. Нельзя сказать: ну, теперь я понял. Это хуже всего. (Смеётся.)

- Лидер «АукцЫона» Леонид Фёдоров однажды в интервью сказал, что когда появился интернет, у него была надежда на то, что люди в России сразу начнут слушать качественную музыку. Просто в силу её доступности. Но потом он разочаровался: как слушали низкопробное, так и слушают. Что вы думаете по этому поводу?

- Когда люди не хотят искать, то не ищут, хотят – ищут. Многие просто берут то, что первым попалось, и не заморачиваются. Это их право. Но когда человек хочет искать, он всегда может найти. Ведь всё есть. Время сейчас прекрасное. Можно такие проекты делать, международные, какие угодно. Записывай, договаривайся. Путешествовать можно, не имея больших денег. Сейчас очень хорошее время. Вопрос в том, что человеку нужно. Если ты можешь довольствоваться музыкой из Топ-10 от кого-то там – о`кей. Или до сих пор кто-то телевизор смотрит.

- Захар Май в одной из песен говорит о том, что каждый из нас – причина распространения плохой музыки в России, потому что мы все её слушаем. Как по-вашему, может ли что-то извне побудить человека начать самому искать и выбирать? Или это исключительно внутренняя мотивация?

- Лучшее, что мы можем сделать – создать ту самую хорошую музыку. Не надо никого специально побуждать, убеждать, критиковать, говорить, что надо слушать. Какая разница, Россия или не Россия? Люди есть везде разные, и у всех людей очень похожая схема. Просто есть страны, где музыкальная культура и индустрия лучше настроена и работает. Здесь она тоже сейчас как-то настраивается. Возможно, в дальнейшем будет как-то по-другому. Вкус – это для тех, кто интересуется, это развивающаяся вещь. И развиваться он будет только у тех, кто хочет его развивать. Хорошая музыка не всегда была на виду. И на самом деле мы же от многого отказываемся. Если покопаться в той же советской музыке, можно найти столько прекрасного...

- Тот же Магомаев...

- Да, и не только. Сколько композиторов классных, сколько прекрасной музыки было написано для кино. Пожалуйста: она ничем не хуже западной. Но опять же, её, чтобы послушать, надо найти. Было и менее качественное. То же можно говорить и про западную музыку наших дней. Мне почти всё не нравится, что там. За исключением каких-то этнических вещей, специфических, не мейнстримовых.

- Мейнстрим не нравится?

- В последнее время не очень. Хотя я сам планирую делать попсовую музыку. Но я её мало слушаю. Хочется как-то по-своему.

- А если взять Muse, Placebo, это же очень крутой мейнстрим.

- Крутой, но я не люблю ни одну, ни другую группу. Но есть вещи и симпатичные. Мне кажется, сейчас всё в музыкальном мире меняется.

- В нём всегда всё меняется.

- Да, правильно. Я считаю, что лучше делать что-то самому, чтобы это изменить, чем критиковать. Критиковать можно бесконечно. А взять и сделать что-то хорошо – вот мы как раз этим и занимаемся.

- Вы говорили, что не поёте о том, чего не понимаете. Если бы вы понимали, что происходит сейчас с Украиной и Россией, вы бы пели об этом?

- Нет. Это слишком опасно.

- Но не понимаете?

- Скажем так, я не всё понимаю. Но я не пытаюсь только на этом зацикливаться, потому как вижу смысл в другом. Время всё равно проходит. Через какое-то время эти вещи будут уже не такими важными для людей. Причём, может быть, очень скоро. То, что сейчас затмевает всё остальное и кажется таким животрепещущим... через пять лет об этом все уже забудут. А песни о любви можно слушать и через 20, и через 30 лет. Если они искренне написаны человеком, который это пережил.

- Некоторое время назад вы признались, что, помимо голоса, хотели развивать и другие музыкальные навыки. В частности – научиться играть на гитаре. Как успехи?

- Не очень. (Смеётся.) Не могу сосредоточиться настолько, чтобы каждый день заниматься. Уделяю этому мало внимания и потому не преуспел.

- Вас это расстраивает?

- Нет, я всё равно сочиняю песни. Делаю это с людьми, которые умеют это лучше, чем я. Это проще всего, конечно.

- Деньги на запись пятого альбома группа собирала через интернет. Всё получилось?

- Мы довели до конца то, что хотели. В принципе, результатом я доволен. Другой вопрос, что, может быть, надо было больше заниматься пиаром. Более профессионально его раскрутить. А мы, может быть, сделали здесь недостаточно, потому он был не так заметен. Но альбом качественный, мне нравится то, что получилось. Мы благодарны людям за то, что они нас поддержали, и мы с их помощью добились результата.

- Группа SunSay много выступала за рубежом: в Европе, Америке. Есть ли какая-то принципиальная разница в том, как публика в разных странах принимает музыкантов?

- Но это же принципиальная разница в менталитете. Впрочем, не знаю, насколько она принципиальна, но какая-то разница есть. Люди западные при первом соприкосновении - более открытые. Мы записывали песню с Джоном Форте, и я общался с ним по этому поводу. Он говорил, что здесь, в России, в Украине, если тебя полюбили, можно выступать 20 лет, и тебя будут продолжать любить. Это как раз говорит о менталитете. Если люди тебя любят, доверяют тебе, то это будет намного дольше и глубже. А на западе все очень хорошо умеют общаться, заканчивают кучу курсов, чтобы быть милыми и приятными, и при этом все потом ходят к психиатру. Потому что всё даржат в себе, и никто никогда не жалуется. Это там не принято. Люди общаются по-другому. Они на первый взгляд очень милые, но при этом очень обособленные. Я больше, конечно, говорю про Америку. В Европе я особо не жил, в США бываю чаще. Там люди менее закрепощённые, больше танцуют. Но в плане глубины восприятия, требовательности... У нас, к примеру, люди любят поэзию. Им важно, о чём песня, они всегда будут разбираться в текстах. Западные люди никогда не интересуются этими вещами. Если песенка приятно играет, всё симпатично, всем нравится. Но везде,и здесь, и там, есть эстеты, меломаны, авангардисты. По большому счёту, всё это специфика умственного восприятия. Но в целом я вижу общее между любыми людьми. Всегда, если ты издаёшь звук, и кто-то готов его услышать, есть какая-то взаимосвязь. И неважно даже, на каком языке. Иногда бывает, что люди находятся на одной волне. И мне кажется, музыка как раз может объединить людей любых стран. Очень здорово, когда люди вместе что-то переживают. Какая разница, где они родились?

- В мире столько прекрасной музыки, почему она до сих пор всех окончательно не объединила?

- Не знаю. (Смеётся.) Хотелось бы, конечно, но...

- Вот Джон Леннон ещё в песне Imagine об этом пел. Что этот момент уже близок.

- Ну, у людей есть право быть какими угодно. Ошибаться, заблуждаться, быть закрытыми. Мы не можем это взять и изменить чем-то. Опять же, кто хочет меняться – меняется. Кто не хочет – нет. И нельзя этому человеку навязывать. Очень важно, чтобы не было насилия. Если ты что-то понимаешь, зачем об этом громко кричать с трибуны. Пытаться кого-то убедить в этом. В этом же и смысл: оставить человеку выбор. Пусть он сам решает, хочет он развиваться или нет. Другой вопрос – показать пример. Их, к сожалению, не так много. И примеры важны. Особенно примеры поступков и действий, а не просто рассказов. В которых можно умничать, начитавшись книжек.