Альтернатива рекомендациям. Noize MC выступил перед белгородцами бесплатно и на улице

В середине октября стало известно, что запланированный на 12 ноября концерт Ивана Алексеева, известного как Noize MC, в белгородском клубе «Часы» отменяется по рекомендации городского Совета безопасности. Тем не менее, вчера музыкант приехал в город своей юности и провёл концерты. Первый, как изначально планировалось, он отыграл в онкологическом отделении детской больницы. Второй концерт прошёл на роллердроме в парке Ленина.

Как известно, часть суммы с проданных билетов Noize MC планировал пожертвовать благотворительной организации «Святое Белогорье против детского рака», поучаствовав тем самым в акции «Звёзды - детям». Правда, этот факт не остановил городской Совет безопасности от рекомендаций не проводить концерт. В свою очередь, рекомендации  Совбеза не остановили самого Нойза от проведения концертов в Белгороде, в том числе, перед детьми в больнице, и без скромной финансовой поддержки онкоотделение тоже не осталось.

После общения с малышами и подростками, многим из которых по медицинским показаниям нельзя покидать пределы больничного учреждения, Иван отправился в парк Ленина, где его тоже ждали фанаты. Подписав афиши несостоявшегося концерта в клубе, Noize MC исполнил под гитару несколько своих хитов. А в конце сочинил фристайл, в котором иронично обратился к белгородскому губернатору. Всё это время в стороне за общением музыканта с молодёжью наблюдали представители администрации и Совбеза, однако ни во что не вмешивались.

Между двумя выступлениями – в больнице и парке – Noize MC дал нашему корреспонденту интервью.

Выступление Нойза на роллердроме «Крылья» в парке Ленина. Фото Марии Литвиновой

– Ваня, когда мы встречались в прошлый раз, в марте, перед твоим концертом в Белгороде, ты сказал, что начинал выступать на улице, и, если придётся, туда вернёшься. И вот твои концерты запрещают. Это опять твои знаменитые пророчества?

– Знаешь, если идеи материализуются, то в прошлом году мы сняли клип, где я стал бомжом без обеих ног, утратившим абсолютно всё. Но пока что уверенно на своих двоих иду. К этой цели (смеётся). Но надеюсь, не дойду.

– Если серьёзно, то неужели всё-таки пришло это время, когда тебе приходится выступать на улице?

– Я не знаю, поживём-увидим. Собственно, специальной цели добиться, чтобы выступать можно было только на улице, конечно же, у меня нет. Соответственно, я надеюсь, что все эти глупости в какой-то момент закончатся, и я продолжу свою гастрольную деятельность в привычном режиме. Но если для этого потребуется что-то, что будет противоречить моей совести, моему ощущению справедливости, то, значит, мы вернёмся на улицы, что ещё делать. И будем придумывать какие-то альтернативные способы, как и где выступать.

– Страсти с отменами концертов ещё не утихли?

– Ну, непонятно, сейчас посмотрим. Пока что больше отмен не было, в декабре вроде всё в порядке у нас. Поживём-увидим.

Иван Алексеев в онкологическом отделении детской больницы. Фото Марии Литвиновой

– В каких городах концерты не состоялись?

– Не состоялись в Иркутске, Красноярске, Ухте,  Курске, Белгороде. Курск пытались перенести в город Железногорск, откуда родом наш басист Саша Кислинский. Но там тоже запретили. В общей сложности слетело порядка десяти концертов. Новых данных пока нет.

– Твои музыканты – люди, которые от тебя материально зависят. Концерты – такой же их, как и твой, заработок. Не было от них упрёков в твой адрес, что какими-то своими действиями ты ставишь под удар их материальное благополучие?

– Нет, они меня не упрекают. Все трезво оценивают ситуацию и понимают, где собака зарыта. Такого рода непонимания между нами нет.

 – Есть ли города, в которых, несмотря на рекомендации и запреты, всё-таки состоялись концерты?

– Мы старались, как могли, найти альтернативные площадки для проведения концертов. И в итоге отменённые концерты состоялись в Омске и Томске. Получается, из тех городов, где нас запрещали, только в двух мы смогли найти другие способы. Товарищи там подошли к вопросу серьёзнее и заранее приехали на альтернативные площадки, где можно было провести мероприятие, стали договариваться. В Иркутске ребята тоже съездили во все клубы, где мы могли бы выступить, но не получилось.

После концерта Нойз раздаёт автографы своим  юным поклонникам. Фото Марии Литвиновой

 – Ты не знаешь, не было ли проблем с местными чиновниками у  владельцев клубов после твоего выступления? Не отслеживал, что было с ними дальше?

– Я так понимаю, что в Омске на следующий день приезжали на площадку и постфактум пытались чем-то угрожать. Но это, мне кажется, не очень серьёзно. О каких-то проблемах организаторов в дальнейшем мне неизвестно.

– Как ты считаешь, если бы никто не обращал внимания на эти рекомендательные письма, которые никакой юридической силы не имеют, и концерты проводили, то, может, чиновники и запрещать бы прекратили?

– Дело в том, что есть организаторы и есть площадки. И угрожают не организатору, а площадке. Организаторы могут вести свою деятельность в другом городе, могут на какое-то время прекратить её и возобновить потом. А с клубными площадками дела обстоят по-другому. Потому что существует пожарная безопасность, существует лицензия на алкоголь, много за что можно зацепиться, миллионы способов при желании.

В парке Нойз подписывает афиши запрещённого концерта. Фото Марии Литвиновой

– И снова бизнесмены жертвуют своей прибылью, чтобы не наживать проблем с властями.

– Можно же не прибылью пожертвовать, а реально полностью утратить свой бизнес при небольшом нажиме со стороны властей. Власти во многих городах и не пытались связываться с организаторами, понимая, что они за нас и не будут вступать ни в какие диалоги.

– А ты вообще ожидал, что в Белгороде такая ситуация сложится? Всё-таки, город, в котором ты вырос. И потом, это должен был быть благотворительный концерт.

– Для меня это было удивительно, учитывая, что многие другие города, несмотря на всё это давление, успешно смогли нас принять на своих концертных площадках. Я уж думал, что в Белгороде всяко найдётся способ выступить. Ну, он и найдётся, видимо. Сейчас поедем играть на улице.

– Он нашёлся сегодня и в детской больнице.

– В том числе, да.

– Если человек испытывает негативные эмоции по отношению к музыканту, он может просто не ходить на его концерт. Но почему-то  некоторые люди поддерживают эти запреты: не только я не пойду, а вообще никто не пойдёт.

– Слушай, ну мне кажется, эта ситуация с одной стороны не уникально российская. То есть, во многих странах, включая Соединённые Штаты Америки, в разные периоды, в истории массовой популярной музыки неоднократно случались всевозможные охоты на ведьм. Так было с гангста-рэпом в 90-е, так было с металлом в 80-е…

Фото Марии Литвиновой

– И с конкретными музыкантами, которые высказывались и действовали неугодно большинству. Как, например, ирландская певица Шинейд О`Коннор.

– Шинейд О`Коннор –  очень хороший пример, да. Почему-то поющие люди обывателей чаще всего раздражают. Я не знаю, почему так повелось. Наверное, потому, что современная музыка – это самое массовое из спонтанных искусств. Если речь идёт о спектакле, о театральной постановке, то всё равно всё остаётся в рамках сценария. Не берём какие-то экспериментальные театры, где спектакли строятся на импровизации, это уже и не массовое искусство. В кино всё тоже заранее отснято. Если наши чиновники не захотят что-то показать людям на экране, то министерство культуры или какая-то другая инстанция просто не допустят это кино к массовому прокату. А что касается музыки, то в том, что сказать между песнями, что спеть, как сформировать плей-лист – очень много свободы. Плюс ко всему, выглядеть при этом ты можешь, как угодно. То есть, в выступлении очень много непредсказуемых факторов, и музыканты этой свободой пользуются по своему усмотрению. Может быть, секрет кроется в этом. Для некоторых музыкант – это такая обезьяна с гранатой, которая непонятно что выкинет в следующий момент. Ещё современная музыка – это очень громкое высказывание, очень много людей тебя слышат. Опять же, это, наверное, одно из самых массовых искусств, и я не знаю, какое способно с ним побороться.

– Ещё люди ассоциируют себя с известными личностями. И если мнения со знаменитостью начинают вдруг расходиться, то слушатель часто отторгает от себя и его творчество, которое до этого нравилось. Может, ещё и в этом дело.

– Может быть. Но если честно, больше всего меня в этой истории раздражает, что люди, которые негативно высказываются по поводу моих действий и поведения, не вникают в суть совершенно. Они берут короткий медиашаблон, который  был состряпан средствами массовой информации как максимально жёлтая история, которая вызывает у зрителя раздражение и одновременно интерес. И никто ни в чём даже не пытается разобраться. Любой человек, который хочет ознакомиться с моей позицией, может зайти на мою страницу «ВКонтакте» и прочитать, что я по этому поводу думаю. Цитаты из этого же самого поста встречаются в огромном количестве средств массовой информации. Это абсолютно не секрет, для этого не нужно глубоко копать. Достаточно просто забить в поисковике «Noize МС Львов» или ещё как-то. Надо предпринять не так много сложных действий. А человек этого не делает, заранее относится брезгливо, не стремится разобраться, что не мешает ему меня осуждать. Я вообще наблюдаю такую тенденцию в интернет-сообществе: одобрять репрессивные, максимально жёсткие меры в целом, по отношению к чему угодно.

Нойз исполнил новую песню «Сохрани мою речь» , которая станет саундтреком к фильму про Осипа Мандельштама. Но перед этим музыкант рассказал фанатам о расстрелянном в 38-м году Мандельштаме, чьи рукописи уничтожались властями, и до нас произведения поэта дошли только благодаря его вдове, которая запомнила наизусть все его стихи и прозу. Фото Марии Литвиновой

– Эта тенденция прослеживается далеко не только в интернет-сообществе.

– Ну, скажем так, в интернете можно получить максимальный срез по этому вопросу. То есть, в повседневной жизни, в очереди в магазине возле кассы, как правило, люди не обсуждают такие вопросы. Поэтому я говорю в первую очередь о своём впечатлении от обсуждения в интернете. Сейчас максимально одобряются репрессивные меры, агрессивное поведение в отношении любого, кто каким-то образом неугоден. То есть, «ату его, ату!» – очень популярный отныне принцип. Люди стали очень требовательны к тому, как музыканты и прочие медийные персоны выражают своё мнение по любым вопросам. Любой комментатор в интернете является непревзойдённым экспертом в любой области. И считает, что высказывать это своё мнение он вправе. При этом человек, который способен свой комментарий расширить на более широкую аудиторию, должен почему-то придерживаться какого-то другого подхода. То есть, он не имеет  права просто говорить то, что думает, должен учесть мнение  всех, особенно того самого комментатора, который считает себя, естественно, самым умным и компетентным во всех вопросах.  Некоторые пытаются каким-то образом наложить ограничения на других, основываясь лишь на том, что этих персонажей слышит большее количество людей. Это очень для меня странно. Мне кажется, в этой логике содержится очевидное противоречие.

– Откуда вдруг в людях проснулась эта агрессивная тяга к запретам?  Слышала, что это общемировая тенденция, от каких-то демократических принципов многие люди пытаются откатиться к средневековью.

– Ну, это извечный маятник. Он работает в самых разных областях жизни, как и в сфере общественной морали. Существует такой старый принцип: если у детей всё время в доступе находится весь набор их игрушек, то они им просто надоедают, в них играть неинтересно. Но если какую-то часть игрушек спрятать на несколько месяцев, а потом достать, они заново вызывают бурный восторг.

«Чужая слабость не делает тебя сильней, чужая глупость не делает умней тебя, и если рядом много плохих людей, не стань одним из них, сохранить сумей себя», - поют фанаты Нойза вместе с ним. Фото Марии Литвиновой

– Интересная аналогия.

– Здесь, мне кажется, такая же история. Человек в любой самой комфортной обстановке начинает находить какие-то недостатки. И чем мягче перина, тем больнее врезается та самая горошина в его нежное тело. Он говорит: слишком много свободы, ох уж эта свобода, как она задолбала! Нам надо побольше репрессий, нас надо давить и не пущать. И вообще, что это все тут распоясались вокруг?

– Было бы понятно, если бы наше общество действительно достигло комфортной и свободной жизни. Но в России пока до этих вещей ни разу не дожили.

– Понимаешь, ещё не дожили, а уже не нравится, уже надоело. Любая свобода не может быть для избранных, по идее она должна быть для всех. Но так получается, что материальные блага распределяются всё-таки не самым честным образом. А людям, видимо, кажется, что репрессии – это залог некоего равенства. Что так будет честнее. Негоже так, что одним лучше, а другим хуже. Хочется, чтобы всем было плохо. Если сделать всем хорошо не получилось, значит, лучше пусть плохо, но всем. Какая-то такая история. Вчера были маленькие, но по три, сегодня большие, но по пять.

– В прошлый раз ты говорил, что человечество идёт вверх, становится лучше. Сейчас говоришь о маятнике, который возвращает всё назад.

– Человечество неизбежно стремится вверх, но это не мешает колебаниям быть волнообразными. В целом, какого-то глобального регресса в мире, как мне кажется, не наблюдается. Сейчас точно не Средневековье, и, надеюсь, мы туда не вернёмся, вопреки антиутопиям а-ля «Планета обезьян» и книгам братьев Стругацких на эту тему.

– Стругацкие заставляют тебя думать об этом всём?

– Я читал Стругацких не так много. Люблю «Жука в муравейнике», «Пикник на обочине», «Понедельник начинается в субботу» крутая вещь. Со многими сюжетами из Стругацких знаком в пересказе друзей. У них много замечательных книг, и я уже составил длинный список из тех, которые нужно прочитать, о которых я знаю лишь поверхностно и  на сюжетном уровне.

– Сам книгу когда-нибудь напишешь?

– Не знаю, не уверен. В прозе дела обстоят иначе, чем в поэзии. Мне пока не очень понятно, как это делается. И в мыслях пока нет.

– Организаторы объявляли, что твой следующий концерт в Белгороде запланирован на весну.

– Я надеюсь, что всё-таки он состоится в марте будущего года, куда мы его перенесли.