Атморави в Белгороде: «Мировые музыканты – это инопланетяне, очень большие летающие тарелки» [ВИДЕО]

Атморави – петербургский музыкант, родившийся и выросший в Минске, которого называют бардом в западной традиции. Это один из немногих сонграйтеров в России, поднимающих вопросы существования личности в социуме. Помимо этого он поёт о чувственности и предлагает по-новому посмотреть на привычные и устоявшиеся вещи. Его творчество соотносят с эзотерическим роком или западной поп-музыкой, но в конкретные жанры оно попадает разве что условно. Ещё Атморави – популярный музыкальный блогер, который скрупулёзно исследует музыкальную жизнь России и мира и знакомит с ней читателей.

После перерыва в несколько лет Рави приехал в Белгород с концертом, и нашим корреспондентам удалось взять у него эксклюзивное интервью.

Рави рассказал, когда и зачем музыкант сменил имя, что оно означает, почему он выступает один, а не в группе. А также о единомышленниках, Земфире, Beatles, радиоэфирах, экономике в культуре и отношении в России к интеллектуальной собственности.

«Если ты хочешь понимать музыку, нужно её много слушать»

- Рави, твоей группе ВКонтакте даётся перечень музыкантов, которые на тебя повлияли. James Blunt, Tori Amos, «Аквариум», Placebo, A-ha, Depeche mode и другие. Людям нужно это знать, прежде чем слушать твои песни?

- Это же такой пресс-релиз, который даёт возможность отфильтровать информацию. Музыкант всегда от чего-то отталкивается. Понятно, что любая жанровая отнесённость весьма условна. Например, слушаешь Pink, и непонятно, что там: рок, поп, соул, но явно не джаз. Поэтому если ты в данный момент хочешь слушать джаз, наткнувшись на группу «Атморави», то станет ясно, что в этих записях его не будет.

- То есть, ты предпочитаешь подготовить слушателя в соцсетях к тому, что за музыку ты сочиняешь?

- Вообще мне, конечно, приятно быть частью определённой традиции. Хотя при этом не мне судить, вхожу я в неё или нет. Недавно один парень написал мне: зачем ты на своей странице пиаришь каких-то западных музыкантов? Они же об этом никогда не узнают... Но я их не пиарю, я люблю эту музыку и делюсь ею. Я меломан. И через социальные сети могу делиться со всеми тем, что нашёл. Есть ещё один нюанс. Если ты хочешь понимать музыку, нужно её много слушать. Чтобы был какой-то багаж, бэкграунд. Тогда проще будет разобраться. При его отсутствии уходят все особенности музыкального материала.

- Просто так ты это делать не будешь. И опять же, чтобы много слушать, нужно любить. Это как с литературой. Кто не имеет большого опыта чтения, может воспринять книги Сергея Минаева как очень крутые. И не поймёт что это вторичная литература и не очень высокого сорта.

- Да, в чтении литературы важно чувство языка. Есть определённые языковые шаблоны. Если кто-то от них талантливо отклоняется, это вставляет. Но с музыкой, как мне кажется, это более физиологично. Слово — это чисто ментальная история. А музыка — это вибрации. По идее, весь рок-н-ролл основан на племенной африканской музыке. Четыре четверти. Сердце бьётся у всех приблизительно одинаково. Ты качаешься, это как-то с сексом связано. И ухо тоже нужно развивать — как мышцы, расширять кругозор. К сожалению, российский шоу-бизнес даёт мало возможностей для этого, он заполнен всяким шлаком. Везде звучат песни Киркорова и Михайлова.

«Смена имени – это один из способов движения к свободе»

- Как получилось, что ты сменил своё имя на Атмо Рави? С чем это связано?

- Я много лет увлекаюсь философией Ошо. Он предлагает жить, не связывая себя с прошлым, и смена имени – это один из способов движения к свободе. А с именем, которое дали родители, тебя всегда связывает слишком много воспоминаний, убеждений. Причём по большей части это чужие убеждения — родителей, например. Поэтому в духовных традициях частенько предоставляют возможность начать себя заново. В христианстве, кстати, эта история тоже есть. Но Ошо не предлагает монашество. Он предлагает взять новое имя и жить из этого момента. Хотя любое имя по прошествии какого-то времени снова начинает накапливать ассоциации. Мне было 18 лет, я написал в центр Ошо. И там мне дали имя Атмо Рави, что означает «Глубочайшее Солнце».

- И можно будет ещё сменить?

- Да, народ меняет периодически.

- Ты с уважением говоришь о многих западных ценностях. Не рассматривал возможность переехать туда?

- Я жил в Германии десять лет.

- И почему вернулся?

- Потому что здесь — рынок сбыта. Просто там песни на русском языке хуже идут.

- А ты не пытался петь на английском?

- Я пою и на английском, но всё равно очень важно, где ты вырос. Сложно найти общий язык со средой, для которой ты являешься чужим. Поп-культура — это жонглирование культурными кодами. Эти культурные коды надо знать. Каждый звук в современной музыке — цитата. Отсылка, аллюзия на что-то. Все великие песни, если их разобрать, это набор каких-то устойчивых выражений, поданных под свежим соусом. Например, многие вещи в западной музыке для советского человека сложно считываются, потому что мы не знаем Библию. Те же Led Zeppelin. Они ведь все выросли на этом тексте, на традициях. Каждому школьнику это вбивают в голову. И почти всегда их песни отталкиваются от христианской мифологии. Для нас это кажется диковинным, а для них, наоборот, всё очень понятно. Это их среда. Поэтому они видят поп-культуру, её героев совершенно иначе, чем мы. В силу того, что для них это родной язык, родная среда.

- Ты играешь и ездишь на гастроли один. Как человек-оркестр. Гитара, «примочки». Не рассматривал возможность делать музыку не самому, а в группе?

- Так сложилось, что я много путешествую, а это легче делать самому. Если играешь в группе, люди должны жить в одном городе. У меня была группа с моим братом и другом, с которым мы были знакомы с детства. Я писал песни, мы стали играть вместе, получилась группа. Потом брат погиб, друг уехал в Москву, я уехал в Германию. Сейчас мне сложно найти единомышленников. А с единомышленниками должен быть какой-то общий художественный багаж. У меня в Германии был случай, когда я играл с музыкантами. Нас много чего объединяет, но много чего и разъединяет.

- Может, это даже лучше, когда «компот» получается?

- Мне важно взаимодействие со слушателем. Для того, чтобы его наладить, нужно хорошо понимать, что у слушателя в голове. Вот эти шаблоны, от которых мы отклоняемся или снова вспоминаем, должны быть знакомы обеим сторонам процесса. Конечно, Pink Floyd и Майкл Джексон и в России сработали. Но это всё-таки что-то вроде инопланетян — очень большие летающие тарелки.

«Если вы сольный сонграйтер, никогда не сидите»

- Твой музыкальный язык во многом сформировался под воздействием Ошо и западной культуры. Скажи, а он понятен нашим соотечественникам?

- Не всегда. Гармонии, может быть, не очень понятны нашему уху. И подача, возможно, кажется несколько странной. Например: я играю стоя. Это уже отличие от многих других. Я не могу сидеть на сцене, это меня сдерживает. Мне нужно использовать тело, чтобы подавать музыку зрителям. Даже в книжке одной прочитал недавно: если вы сольный сонграйтер, никогда не сидите. Сидя ты просто снижаешь свои ресурсы. Если ты классический гитарист — да. Если же ты пытаешься подать песню — это другое.

- Когда ты играешь на «обычном» концерте, для тебя важны принципы, которые ты узнал из работ Ошо?

- Нет, это совсем другое. Если мы играем рок-н-ролл, мне важны именно рок-н-ролльные ценности. Недавно слышал от одного музыканта: а мне пофиг, кто в зале, мне важно получать удовольствие. Но с таким человеком играть неинтересно. Мне нужно, чтобы возникало взаимодействие со слушателями. Ты либо чувствуешь ответную реакцию, либо упиваешься собой на сцене. Многие ведь просто хотят увидеть себя на ней. Недавно был концерт в Гомеле, и пришёл на него парень, местная рок-звезда. А тут, прежде чем выйти на сцену, он в позе горниста выпил бутылку водки и пошёл играть. Зачем он это сделал? Что им двигало?

- В своей книге «Поймать большую рыбу» про свой опыт медитации режиссёр Дэвид Линч говорит там о том, что все ошибочно верят в один стереотип. Ошибочный в том, что художник обязательно должен страдать, тогда он сможет создать нечто достойное. А медитация открыла ему обратные вещи. По мнению Линча, тот же Кобейн создавал прекрасные песни вопреки своему страданию, а не благодаря. И собственная творческая жизнь Линча стала более продуктивной, когда он перестал разрушать себя.

- Ну, музыка может быть очень разной. Я продолжаю это всё для того, чтобы понять, как она влияет на состояние общества. А медитация — это когда ты не то, что от общества, ты от идеи самого себя уходишь. Она перестаёт быть актуальной.

- Как тебе удаётся это сочетать?

- Ну, как-то удаётся. Мне важно в момент игры не выпадать из «здесь» и «сейчас». Для меня концертная деятельность — это тоже своего рода техника медитации. Тут ведь интересно и с эго работать. А вообще есть же различные виды музыки. Например, концерт, тяжёлой группы — способ коллективно выбросить какое-то количество энергии. Скажем, на концерте группы Metallica люди хором кричат: «Hate, hate, hate!» Но они же при этом не режут друг друга. Поорали и расслабились.

- То есть такой тренинг психологический. Действительно, и почему некоторые так боятся подобной музыки?

- Да, это всего лишь разгрузка. При этом, хотя и кричат про ненависть, они же не указывают, кого ненавидят. Вот если на футболе ты ненавидишь, там есть, кого ненавидеть: противника. В этом спорт — очень опасная вещь. А на рок-концерте вместе покричали, подумали: какие мы классные. И разошлись.

«Функция радио - создавать приятный фон, который не отвлекает людей от их занятий»

- Помимо любовной, чувственной лирики в твоих песнях очень много социальных текстов, они говорят о многих современных проблемах общества. От этого ещё трудней найти единомышленников?

- Если посмотреть тексты Джексона, то там социальной критики очень много. С Pink Floyd то же самое — их «Стена» - изоляция от общества. Но - кто это считывает? Никто. Поэтому если я с кем-то играю, я хочу, чтобы мы оба были в одном идеологическом ключе.

- Ты говоришь о том, что наши эфиры заполняются некачественной музыкой. Но это же странно. Например, есть владелец радиостанции, он слышит крутую песню, и ведь в его интересах её поставить, чтобы получить рейтинг. Разве не так?

- Нет. Ты рассуждаешь как человек, которому интересна музыка. Тебе кажется, что радио должно выполнять такую функцию. Но у него функция другая: создавать приятный фон, который не отвлекает людей от их занятий. Там не буйство индивидуальностей, собранных тоже талантливыми фильтратами, а общая линия. Ровненькая пятиэтажка. Мне ещё кажется, радиостанции ориентируются в основном на вкус людей, которые дают им рекламу. Маркетинг у нас приходит в совсем плачевное состояние, и никто не собирается проверять эффективность всех этих рекламных кампаний на радио. Типа ты вычислил целевую аудиторию, купил для неё рекламу и потом получил прибыль. Потратил деньги и заработал. Если бы такое было, ситуация могла быть иной. Происходила бы сегментация рынка — в стремлении добраться до той или иной целевой аудитории. А у нас все станции сделаны для всех. Пытаются сразу ловить по-крупному. В социальном плане никаких ниш не подразумевается. Нет радио для молодёжи, бардовского радио. Нет рэп-радио, при том, что самого русского рэпа очень много, и многие его слушают. Мне кажется, это проблема экономического контекста. В России просто конкуренции ни в чём нет.

- В чём смысл музыкального лейбла? Почему российские лейблы на порядок отстают от западных? И записанный альбом за рубежом считается гораздо более престижным и качественным продуктом?

- Есть люди с большим опытом. Они предоставляют тебе услуги по записи, продвижению продукта в обмен на процент от возможной прибыли. Они, по сути, дают музыкальную ипотеку. Если бы в России такая схема была возможна в принципе, такие люди были бы и у нас. Но сейчас это невозможно. Сколько ты не вкладывай в этот бизнес-проект, ты ничего не получишь взамен.

- И снова всё упирается в экономическую конкуренцию?

- Люди, которые занимаются организацией концертов, делятся на два типа. Первый — те, кто зарабатывает деньги. Они приглашают только тех, кто может принести им прибыль. Второй тип — это энтузиасты. Им интересно пообщаться с музыкантами, побыть рядом. Но энтузиасты — народ ненадёжный, потому что их энтузиазм может внезапно закончиться. Нужны люди, которые хотели бы и могли бы зарабатывать в сфере культуры. Сейчас таких нет.

- Но есть же на нашей эстраде? Например, тот же муж Валерии.

- А кого он ещё раскрутил? Эти наши крутые продюсеры раскручивают только одного. Это не бизнес. Покажите мне того, кто раскрутил нескольких.

- Кажется, есть один достойный парень — Макс Фадеев.

- Если верить Кушниру, ни один из проектов Фадеева не был прибыльным. Ситуация здесь примерно такая. Есть хороший, талантливый мальчик или девочка. Ему повезло: дядя у него очень богатый. Чтобы решить вопрос с известностью мальчика или девочки, нужно обращаться к Максу Фадееву. Он отлично делает видео, песни. То есть это бизнес, направленный на продажу одному человеку. А все остальные могут на это бесплатно смотреть. Платит один человек. Вот и получается, что наши музыканты вынуждены дружить с богатыми и влиятельными людьми. В том-то и порочность нашего шоу-бизнеса, что он работает в обратную сторону. Обслуживает тщеславие отдельных личностей, а не интересы среды. Тот же Пригожин говорит: поехали в Британию с Валерией писать альбом и представляете, с нас никто не взял денег. Ни авторы песен, ни продюсеры, ни студия. А что же они взяли? - спрашивают Пригожина. Процент от прибыли. В Америке, если ты написал песню, и её спела известная певица, ты получаешь до ста тысяч долларов. Я считаю, можно жить.

«Земфира – певица внутренней эмиграции»

- Известно, что в 60, кроме The Beatles, в Британии существовало множество очень талантливых составов. Целая волна. Но большинство из них сейчас позабыты. Как ты думаешь, почему «выстрелили» именно они?

- Продюсирование. Благодаря Брайану Эпстайну и Джорджу Мартину. Это два человека, которые на них сильно повлияли.

- То есть на месте The Beatles могли быть и другие?

- Теоретически да. Хотя, конечно, это и заслуга Леннона и Маккартни. Наличие двух таких талантливых сонграйтеров в одной группе — уникальное явление. Позднее ещё и Харрисон подключился. И у них были верные ориентиры. В силу многих обстоятельств так получилось. У других групп было всё не так. Плюс ребята из Beatles - представители рабочего класса. Мне кажется, это очень важно. Они умели найти верные слова, которые находили бы отклик у очень многих людей. Не только у 15-летних девчонок, но и у всех других.

- Показательна история с Земфирой. Она давно говорила, что хотела бы открывать Олимпиаду. А вместо этого взяли часть её песни, а автора даже не пригласили.

- Мне не нравится, что эта история рассматривается прежде всего в эмоциональном плане. Обиды там какие-то. Что значит: я бы хотела сыграть, потому что играла в баскетбол и очень люблю спорт. Подход должен быть простой: я хочу заработать денег.

- Может, хотела засветиться на весь мир? В России, видимо, уже добилась максимума.

- Не думаю, что она настолько амбициозна. У неё, к сожалению, всё очень вторично. Это не оригинально. Она хочет быть Radiohead при том, что Radiohead уже не хочет быть Radiohead. Недавно посмотрел её шоу. Оно грустное.

- Но для российских фанатов это круто. Даже для тех, кто слушает Radiohead.

- Но тут опять же, если прочитать тексты Radiohead, там же совсем другая история. Они пытаются работать с образами общества. И это интересно. Личность для них — часть общества. Как бы озерцо, в котором общество отражается. Где у Земфиры про это? Нигде. Она певица внутренней эмиграции. Но наше отношение к интеллектуальной собственности нужно менять. Песни Земфиры — её заработок. Она их сочинила, донесла до людей. Это то, чем она зарабатывает на жизнь. Любой труд должен оплачиваться. А тут ей как бы говорят: радуйся, потому что мы включили тебя по телевизору. Но так мы лишаем работы все тех, кто создаёт музыку. Звукорежиссёров, музыкантов. Это не экономика.

- А юридические основания судиться есть?

- Есть, и вполне осязаемые. Они не имеют права видоизменять композицию. Договор не был подписан. Если бы они в чистом виде включили песню и только во время церемонии, не транслируя по телевидению. Если же делается какой-то ремикс, они должны получать разрешение. Потому что это бросает тень на её композицию. Занижают её ценность. Рыночная ценность песни падает, потому что она прозвучала не в том виде. Это лишний раз показывает отношение власти к интеллектуальной собственности. И не только власти, но и тех, кто эту интеллектуальную собственность по заказу власти производит.

- Огребёшь ты от поклонников Земфиры, наверное.

- При всей моей любви к таланту и феномену Земфиры я всё же говорю то, что вижу сквозь свою призму восприятия. От агрессивного патриотизма в разных формах всё равно в каждом случае увернуться не получится. Миру мир!

P.S. А это ссылка http://Proza atmoravi.ru на новую попытку Атморави сделать слышимое высказывание, альбом «Проза». Получилось ли?