«Если власть не мешает – это уже хорошо». Павел Сапожников – о развитии «Грибов Белогорья» и новых проектах компании

Есть люди и истории, которые у всех на слуху. Многие белгородцы знают о компании «Грибы Белогорья», её учредителе Павле Сапожникове, о приостановке работы фирмы и её кредитных обязательствах. Мы решили разобраться в случившимся и встретились с Павлом Викторовичем, чтобы поговорить о том, как возникла такая ситуация, почему арбитражный суд включил Сбербанк с требованиями более 219 млн рублей в реестр кредиторов ООО «Грибы Белогорья», и как повлияла на бизнес военная спецоперация.

Малиновская история

– Павел Викторович, с чего начинался проект по выращиванию шампиньонов и трюфелей?

– В то время уже существовал холдинг «Экспертпроектстрой». Мы активно работали с «Агро-Белогорьем», проектировали и строили для него объекты. У меня возникло желание создать компанию по производству грибов. «АгроБелогорье» принимало активное участие в её появлении. Потом Владимир Фёдорович [Зотов] решил не участвовать в этом бизнесе. И мы начали его реализовывать своими силами.

– Что-то изменилось в работе?

– Отношение к нам со стороны многих организаций, мягко говоря, остыло. Одно дело – строить бизнес с компанией, за спиной которой стоит гигант, совсем другое – взаимодействовать с одиночкой, не особо известной фирмой. Несмотря на это в режиме какого-то перманентного подвига первую очередь производственного комплекса мы построили в Малиновке Белгородского района за свои средства, без кредитной поддержки. Район помогал как мог.  Поддерживал Евгений Степанович [Савченко].

– А в чём заключалась помощь?

– Если власть не мешает, это уже хорошо. А когда готова утверждать документы, учувствовать в их подготовке вместе с нами, двигать их дальше по иерархии – это вообще здорово. С момента ввода в эксплуатацию первой очереди производства у нас несколько улучшились отношения с кредитными организациями. А когда появилась недвижимость, которую можно взять в залог, брать кредит стало проще. Нас прокредитовал «Сбербанк», и на полученные деньги была построена вторая очередь фабрики по выращиванию грибов. Общая стоимость проекта сегодня около 700 миллионов рублей, банк оказал поддержку в 240 миллионов. Часть денег была погашена. Какая-то сумма осталась, она сегодня оспаривается банком. Вторую очередь мы запустили в августе 2020 года. На открытии присутствовал Евгений Степанович. Всё было хорошо, кроме маленького нюанса: «Сбербанк» обещал дать денег на оборотные средства для загрузки комплекса. Но получили мы их только в марте 2021 года. Поэтому полгода пытались наращивать обороты из собственных средств. Мы поскребли по сусекам и нашли эти деньги.

– Неплохие у вас сусеки.

– Холдинг у нас большой.  Мы же сейчас говорим исключительно о «Грибах Белогорья», не трогаем строительство, медицину, стартапы, обучение, а эти направления активно развиваются в нашей компании.

– Насколько сложно выращивать грибы?

– Культивирование грибов (их кстати, недавно признали овощами, теперь они считаются сельхозпродукцией и относятся к овощам открытого и закрытого грунта) – достаточно молодое направление в сельском хозяйстве. Их начали выращивать в производственных масштабах только в 80-е годы прошлого века. Россия в этом бизнесе сейчас, мягко говоря, не лидер. Около  90 % рынка производства мицелия вообще занимают два американских производителя. Мицелий – это споры гриба, высаженные на зёрна пшеницы, которые потом закладываются в компост. О том, сколько на пшенице находится мицелия, говорит голубой цвет зерна – от огромного количества на нём спор. Мы закупали готовый компост, уже засеянный мицелием.

Убийственная сцириада

– Всё шло неплохо до прошлого года.

– Да, авария у нас произошла в июне 2021 года. Это было реальное ЧП, связанное с биобезопасностью. Мы тогда вместе с сырьём завезли мушку сциариду.

– Она так опасна?

– Как выяснилось, страшнее колорадского жука. Поедает всё подряд.  Мы знаем мушек из школьного учебника биологии – дрозофил. А это точно такое же крошечное насекомое, только оно питается мицелием – растительным телом гриба. Сцирида откладывает личинки в компост, те со временем превращаются в червячков и начинают пожирать подземную часть шампиньонов.

– Как вы поняли, что у вас завелась такая зараза?

– Сначала полетела мушка. Мы начали с ней бороться и потравили достаточно быстро. Но личинку она в этот момент она уже отложила. Достаточно было поднять рукой компост, чтобы обнаружить в нём тысячи копошащихся червячков.

– А те, кто продал вам этот компост – к ним можно было обратиться с претензиями? Ведь они должны были гарантировать биологическую безопасность продукта.

– Конечно, должны были. И мы обратились. В итоге доказать что-либо у нас получилось плохо. Продавцы говорят, что мы сами подхватили эту заразу, и они тут ни при чём. Может, сцирида с поля налетела или откуда-то ещё. Но судебные процессы идут до сих пор.

– Борьба с мушкой не увенчалась успехом?

– Как известно, грибы впитывают всё из окружающей среды. Мы позиционировали наш продукт как экологически чистый, без химии. Поэтому набор инсектицидов у нас был очень ограниченным, и концентрация отравляющего вещества была минимальная, что не дало нам уничтожить насекомое. Нам пришлось выгрести весь компост, вывезти его подальше, всё продезинфицировать, обработать. Результат – минус 22 миллиона рублей.

Паралич бизнеса

– Неприятно, но не смертельно.

– Абсолютно верно. Я тоже тогда подумал, что смогу объяснить ситуацию и найти решение. У нас подходили платежи по кредиту. Мы написали по этому поводу обращение в «Сбербанк». Я не просил дополнительных денег, я просил дать мне паузу хотя бы месяца на три-четыре, чтобы я смог потихоньку по одной камере загружать компост, и чтобы в этот момент ко мне не применяли санкции и не замораживали счета. По кредитному договору они имеют право на это. К слову сказать, мы написали письма и в область, там проводились совещания, и в министерство экономразвития, которое возглавлял Дмитрий Гладский, и руководству Белгородского района.  Вроде кто-то что-то попытался сделать. Тем не менее, счета арестовали. И деньги за продукцию из той единственной камеры, которую мы успели загрузить, были списаны в одностороннем порядке. В результате чего работа предприятия была парализована.

– Какова ситуация сегодня?

– На сегодняшний день с людьми более-менее рассчитались, но честно сказать, работать в таких условиях не получилось. На дверь повесили амбарный замок, поставили охрану по периметру. С ноября 2021 года мы ведём переговоры по поводу инвесторов. Существует такая схема, вполне возможная с юридической стороны: учредить промежуточное звено, другое юрлицо, взять в аренду «Грибы Белогорья», сформировать кредиторскую задолженность и на новых счетах увести деньги от «Сбербанка». К слову сказать, я озвучил это на совещании, на котором присутствовали многие должностные лица. Говорю: вы меня вот это заставляете делать? Но это неправильно, это нехорошо. Да-да, кивают они, если вы так сделаете, мы вас обвиним в мошенничестве. А других вариантов никто не предлагает. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, как написали Ильф и Петров в известном романе.

– А как себя ведёт в этой ситуации «Сбербанк»? Разве в таких случаях нет возможностей отсрочек платежа?

– Одной рукой банк вроде готов идти навстречу, другой – соблюдает протокол, который ему спущен сверху из Москвы. Мы просили отсрочки, но нам не дали.

– В компании трудилось 120 человек. Сегодня они остались без работы. Разве это не повод со стороны областных властей каким-либо образом вам помочь? Спасти предприятие?

– Конечно, при наличии той или иной политической воли можно найти решение. Варианты всегда есть. Мы бьём во все колокола. В курсе корпорация «Развитие», заместители губернатора, минсельхоз, в Белгородском районе даже создан штаб, мы встречаемся примерно раз в месяц и с кем-то о чём-то разговариваем. Но три четверти всех диалогов занимают объяснения, что я сам во всём виноват. Сначала это меня расстраивало. Потом – злило. А сегодня я принял реальность и больше не удивляюсь.

Происки конкурентов?

– Может, в этой ситуации заинтересованы конкуренты?

– Можно поразмышлять на эту тему. Навскидку – одна версия. Поставщик компоста – «Кашира», Московская область. Собственник господин Антанос, гражданин Латвии или Литвы.  Именно он выступил с инициативой оказать нам дружескую помощь и взять предприятие в аренду. Он организовывал встречу с начальником управления проблемных клиентов «Сбербанка» в Москве господином Петуховым. На ней присутствовали я и господин Антанос с помощниками. И они мне на все голоса рассказывали, что лучшее, что я могу сделать в этой ситуации – отдать предприятие просто так. А господин Антанос, так и быть, кредит перед «Сбербанком» перепишет на себя. На что я просто назвал сумму, которую я хочу получить от сделки.   Уверен, что никакого заговора здесь нет, тот же Антанос просто использует сложившуюся ситуацию в свою пользу.

– Пока вы пытались найти варианты, нежданно-негаданно подоспела специальная военная операция.

– Да. Малиновка находится на самой границе. Та же Журавлёвка – это Малиновское поселение. На сегодняшний день туда ограничен доступ. Просто так я на предприятие проехать не могу. Понятно, что я звоню, договариваюсь, и меня пропускают. Но это всегда довольно сложный квест. Потенциальные инвесторы и люди, которые хотят помочь, смотрят на карту, делают большие глаза и больше ничего не говорят.

– У вас другое мнение?

– Рано или поздно спецоперация закончится. К тому же рядом с Белгородом Харьков, а это миллион человек плюс жители области. Вопрос обеспечением продовольствием не праздный, однажды он встанет. Наш центр может производить 2,5 тысячи тонн грибов в год. Медицинская норма потребления гриба в среднем – один килограмм в год на человека. Значит, нашего производства хватит для 2,5 миллиона человек. Это же один белок, который имеет много полезных витаминов и веществ. Чистого гриба в природе сейчас не найдёшь. То, что вы соберёте в лесочке, будет иметь канцерогены и приводить к аллергическим реакциям. Шампиньон, который культивируется в закрытой теплице, по своей природе стерилен, он другой. Поэтому считаю, что производство надо сохранить.

От компоста до перечной мяты

– Как вы видите выход из сложившейся ситуации?

– Первая модель – строительство компостного двора. Конъюнктура рынка такова, что без собственного компостного производства ферма по выращиванию грибов нерентабельна.  Дефицит компоста сформировал состояние рынка, когда прибыль в цепочке по выращиванию грибов вся перекочевала в субстрат. Мы можем получать на грибах рубль, а на материале для их производства – десять. В рамках общей бизнес-модели можно построить схему, где есть предприятие по производству грибов, и мы его по новой заводим в инвестиционную фазу.  На заводе находится импортное оборудование, оно может стоить гораздо больше указанных изначально 700 миллионов рублей.  Процесс оценки предприятия – это вопрос творческий и при необходимости управляемый. Новое предприятие в пределах тех оценочных мощностей, о которых я говорю, продолжает оставаться в залоге у банка, но с учётом переоценки всех капитальных строений. Это формирует необходимую залоговую массу на реализацию третьей очереди. А именно – строительства компостного двора. Нами разработан проект, он даже был подан на государственную экспертизу, был выделен участок под производство компоста недалеко от Малиновки. Сейчас всё, естественно, остановилось.

– Вы говорите, первая модель. Значит их несколько?

– Конечно. Второй вариант – выращивание зелени. Грибное производство очень легко трансформируется для этих целей. Есть необходимые площади, склады для хранения, возможность подключить разные температурные режимы. Начнём с того, что грибы выращивать сложнее, чем зелень, значит, это производство будет проще и доступней.

– Отсутствие света – не помеха?

– Сейчас как раз набирают популярность теплицы без естественного освещения. В зависимости от потребностей растений можно тонко настраивать уровни освещённости, спектры светового потока, период досвечивания и расположение светильников. Растение выращивается либо на мате, либо сплавом, когда оно размещается на специальном плотике в ванной с питательным раствором. И, кстати, если сейчас спецоперация мешает развитию бизнеса, то потом она может стать дополнительным стимулом для него.

– Каким образом?

– Это третий разработанный нами вариант – переформатировать производство под логистический склад. Сделать это несложно. А учитывая объёмы перевозимых продуктов после окончания спецоперации и удобное место расположения – недалеко от Харьковской области – понимаешь, насколько он будет необходим. Транспортировка, логистика требуют наличия перевалочных пунктов.  И наш комплекс с климат-контролем и площадью 10 тысяч квадратных метров просто идеально создан для этого. Причём ничего переделывать специально не надо.

– Все бизнес-проекты касаются сельского хозяйства?

– Есть ещё фармакология. Немногие знают, что второе по продаваемости лекарство в России –карвалол. А для его производства используют перечную мяту. 70 % сырья мы закупаем за границей. Почему бы не выращивать это лекарственное растение на производственных площадях грибной фабрики? А если завязать логистические цепочки с фармакологами для формирования системы безопасности медикаментов, это вообще может превратиться в национальный проект. Можно выбрать любое из предложенных направлений и построить бизнес. Я не прошу какой-то господдержки в миллиарды рублей, не говорю о привлечении целевых денег. Я называю те бизнес-модели, которые реально будут работать, приносить прибыль и пользу. Была бы политическая воля власть предержащих. И здесь мне вспоминаются слова Карла Маркса о том, что политика есть концентрированное выражение экономики.

На правах рекламы