Абхазия: чистое море, серпантин без правил, цены по-турецки

На днях мы вернулись из путешествия в Абхазию. Ниже – впечатления от поездки.

Белгород – Ростов

Многие, конечно, или слышали об Абхазии от друзей, читали о путешествии в эту страну в блогах. Спойлер: всё так, как пишут и говорят. Но – не совсем.

Мы путешествовали на автомобиле. Дорога заняла больше суток. Никогда ещё трасса М4 не казалось такой перегруженной: в Крым, Краснодар и Абхазию в этом году поехали даже те, кто обычно отдыхал в Турции или Европе. Если вы едете за морем и горами, приготовьтесь к пробкам, бесконечным ремонтам дорожного полотна, многочасовым пыткам под солнцем.

Лучше заночевать на полпути – в Ростове, чтобы утром с новыми силами отправиться в дорогу. Мы поступили именно так. Места в хостеле забронировали заранее. Из Белгорода выехали в восемь утра и в десять часов вечера, измученные и голодные, въехали в Ростов-на-Дону. Времени на экскурсию по городу, которая рисовалась в нашем воображении, уже не оставалось. Быстро приняли душ, поели и завалились спать.

Тлюнстенхабль

Поворот на посёлок со странным для русского слуха названием Тлюнстенхабль встретился недалеко от Краснодара. Удалось узнать, что в нём долго жили потомки Чингисхана. Во всяком случае, есть такая легенда. Название аула адыгейское, но для нас прозвучало как какое-то немецкое ругательство.

Как-то само собой вышло, что все неприятности в пути мы характеризовали как «полный тлюнстенхабль».

Гаишники-извозчики

За Ростовом начинаются платные участки трассы, там ситуация выглядит получше. Стоимость проезда днём для легкового автомобиля до Краснодара – 400 рублей. Однако, не успев привыкнуть к скоростной трассе, мы снова оказались в хвосте нудной очереди, ползущей в сторону Джубги.

18 километров в час – с такой средней скоростью продвигалась наша колонна. А навстречу мчались весёлые машины с отдохнувшими туристами, мы провожали их завистливыми взглядами. У некоторых водителей не выдерживали нервы, и они пускались на обгон колонны по обочине. Вскоре по грунтовке старательно пылили машины аж в два ряда.

Периодически по трассе, разрезая колонну как нож масло проносились с мигалками машины ДПС, скорой помощи и пожарных. За ними всегда на хвосте болталось несколько легковушек.

Появилось подозрение, что впереди нас ждёт какое-то жуткое ДТП – груда смятых машин, горящий металл и многочисленные жертвы.   Но с каждым преодолённым километром мы всё больше укреплялись в мысли, что доблестные спецслужбисты подрабатывают извозом – проводят через пробку понравившиеся им машины.

Сквозь горы и город

Открывшееся в Джубге море сразу примирило и с долгой дорогой, и с серпантином. Но эти 100 километров вверх-вниз, вправо-влево по горам, когда стрелка спидометра бешено накручивает километраж, а навигатор сигнализирует, что мы едва продвинулись вперёд, показались заколдованными. Трясёшься в этой бесконечной болтанке час за часом, а оказывается, что проехал всего ничего.

Только нырнув в тоннели под Сочи, мы вернулись в наше время. Тоннели проходят сквозь гору, позволяя объехать пробки. Захватывающий дух прыжок со света в темноту тоннеля выглядел как прорыв из 19 века прямиком в 21-й.

Священные коровы

 Чем ближе к границе с Абхазией, тем больше на дорогах гордых джигитов, проносящихся по узким дорогам с зашкаливающей скоростью и обгоняющих машины, как бог на душу положит. Потом мы к ним привыкли и смирились, что в Абхазии пешеходы занимают почётное третье место сразу за автолюбителями и животными.

Машина с абхазскими номерами не пропустит на пешеходном переходе, идти по улице надо всё время озираясь, чтобы не попасть под колёса авто или не наступить на прилёгшую отдохнуть корову. Знаков на дороге практически нет. Логично: если нет правил, к чему знаки? 

Свободолюбивые горные коровы и лошади пасутся сами по себе, гуляют где придётся. Однажды на пляже в Гудауте неожиданно появился конь, прошёлся по берегу и спокойно удалился в неизвестном направлении.

Такую же вольную жизнь здесь ведут похожие между собой как братья собаки – белые с чёрными пятнами, вытянутой мордой и поджарым телом. Очевидно, родоначальником всего собачьего племени в Абхазии стала какая-то охотничья порода.

Таможня

Переходить таможню лучше утром – людей меньше. Мы приехали к границе в десять вечера, думая, что самые умные. Таких же «умников» возле таможни скопилось немало. Проход границы занял час, хотя никто вещи не досматривал: пограничник лениво заглянул в багажник и пропустил.

Я отправилась в здание российского пограничного контроля. Очередь двигалась страшно медленно, в зале дул ледяной кондиционер, пограничница в окошке минут десять рассматривала каждый паспорт. У меня она подозрительно спросила: это точно вы? Очевидно, пыталась сопоставить физиономию на фото после парикмахерской со взъерошенной гражданкой, покрытой гусиной кожей.

– Так точно, – с достоинством просипела я.

Этого оказалось достаточным. На абхазской стороне нам просто махнули рукой: проезжай, мол, не задерживай.

У каждого второго абхазца – российский паспорт. На территории республики имеет хождение российский рубль, люди получают российские пенсии. А за дорогу и свет на улице 4 Марта в Гудауте, как говорят горожане, – спасибо Москве.

Время

С часовым поясом в Абхазии полная неразбериха. Телефон автоматически добавил час времени. Мы так и жили несколько дней в полной уверенности, что если дома пять вечера, то здесь шесть. Пока однажды я не обратила внимание на цифры, указывающие, во сколько был пробит чек, и подумала, что это какая-то ошибка.

– Никакой ошибки: у нас московское время, а телефон переводит на грузинское, – объяснил продавец.

А что у вас не московское, подумалось мне тогда. Но я была не права: там много не только московского, но и турецкого.

Продукты

По банковской карточке в Абхазии можно рассчитываться далеко не во всех магазинах. Снять деньги ещё сложней – распространены филиалы «Сбербанка Абхазии», но в них берут процент.

Цены в магазинах, кстати, тоже не порадовали. Сюда везут продукты из Турции.Встретились и привычные для белгородца бренды: замороженные окорочка «Приосколье» (куда ж без них) и мороженое «Бодрая корова». А вот местных фруктов и овощей, дешёвых и вкусных, которыми мы мечтали наестся до отвала, на нашлось. Помидоры, баклажаны, персики, лук – привозные и стоят столько же, сколько и в Белгороде, даже дороже.

Хозяйка Алла, в доме которой мы остановились, объяснила, что в августе мушмула, алыча и персики уже отошли, а гранат, мандарины, фейхоа, хурма – ещё не созрели. Чтобы покушать местных фруктов, приезжать в Абхазию лучше или в июне, или в октябре-ноябре.

– Холодно же! – заметила я.

– В прошлом году мы купались в море 13 ноября, вода была градусов 19, – ответила хозяйка.

Чтобы мы не сильно расстраивались, она угостила нас вкусным инжиром из собственного сада. В Абхазии у всех дома растут банановые пальмы, финики, инжир, виноград.

Пандемия

Сложилось впечатление, что о коронавирусе там ничего не слыхали. Марлевые маски требовали надевать только на экскурсии, например, при спуске в Ново-Афонскую пещеру – туда везут на поезде по тоннелю.

В магазинах и общественных местах даже объявлений соответствующих нет. На туристов в масках местные смотрят как на ненормальных.  Единственное, чего там боятся – что снова закроют границу с Россией.

Кофе глясе

В Гудауте недавно построили новый парк, который плавно примыкает к пляжу. Горожане очень гордятся местом отдыха с бесплатными качелями, уличными тренажёрами, столиком для игры в пинг-понг, летней сценой. По вечерам на набережной собирается много народу. Аборигены купаются в море обычно после заката, днём на пляже торчат только отдыхающие.

Что интересно, в кафе не продают спиртное, люди сидят за столиками и пьют кофе глясе. Дети катаются на скейтах и велосипедах. Старики беседуют на скамейках. Ни пива, ни криков. Из репродуктора несётся песня «фантазёра» Евдокимова, которая сменяется «Айсбергом» Пугачёвой. Невольно чувствуешь себя второстепенным персонажем какого-то старого, но смутно знакомого кино. 

Вино

Полтора литра домашнего вина стоит 200 рублей, столько же – пол-литра самодельного коньяка. В дегустационном зале Гудаутского винно-водочного завода всё немного дороже, зато больше гарантий, что потом останешься жив. Бутылку вина можно взять за 220-250 рублей, коньяк – по 270.

Мы пили только бутилированную воду, не ели в местных столовых, тщательно мыли фрукты. Тем не менее, на пятый день детей начало тошнить и рвать. Говорят, всё дело в морской воде. С диареей в Абхазии сталкивается почти каждый ребёнок, да и немало взрослых.

Хозяева и жильцы

Алла и Павел, сдавшие нам комнату, оказались чудесными людьми. Они бывшие следователи из Таганрога. Лет пятнадцать назад вышли на пенсию, купили дом в Гудауте как летнюю дачу, чтобы быть поближе к сыну-сочинцу. И живут здесь, сдавая комнаты, с ранней весны до ноября. Алла говорит, что ей очень подходит климат, она стала лучше себя чувствовать.

К слову: приобрести недвижимость в Абхазии могут только абхазцы. По закону. А как мы уже поняли, в Абхазии он исполняется неуклонно. Именно поэтому минимум половина жителей Гудауты, счастливые обладатели собственных домов – наши соотечественники. Нашлась даже одна дама из Белгорода. Мы ходили к ней по рекомендации Аллы покупать вино.

По вечерам в кухне у Аллы обычно собираются все её жильцы, они знакомы не первый год.

Лена приезжает каждое лето, чтобы совершить автобусный тур по святым местам Абхазии. Люба уже на пенсии, она швея: дома шьёт платья и халаты, потом приезжает в Гудауту, распродаёт товар. И снова уезжает домой за новой партией халатов. Люба живёт в Абхазии и зимой – в отсутствие хозяев.

Володя – солдат-контрактник, служит в одной из российских частей на территории республики. Уезжает каждое утро в полвосьмого, приезжает в шесть. По вечерам пьёт коньяк во дворе. Любит рассказывать о маленьком сыне, которого вместе с женой отправил домой, о военных буднях. Например, как они едут колонной танков через границу, возвращаясь с учений в России, заезжают в дьюти-фри. Им не смеют не продать. Хотя по закону алкоголь из «дьютика» нельзя завозить в Абхазию, его могут покупать только люди, выезжающие в Россию.

Сны о прошлом

Я не буду писать про карстовую пещеру в Новом Афоне и озеро Рица, разрушенные здания в Сухуме, которые не могут восстановить, и ботанический сад, памятники, посвящённые грузино-абхазской войне, которую здесь называют отечественной, чистое море и малолюдные пляжи.

Прорвавшиеся в Абхазию чувствуют себя героями, но их не так много: большинство отдыхающих оседает на побережье Краснодарского края.

В Абхазии круглый год, с небольшим перерывом, лето. Время здесь застыло примерно на указателе 1993 года. Кажется, что здесь нет будущего. Только сны о прошлом.

Виктория Передерий

Фото автора