«Историческая реконструкция – это не про политику». Зачем современным людям настоящие доспехи?

На вопросы журналиста Go31 ответил председатель белгородской местной молодёжной общественной организации «Клуб исторической реконструкции «Дружина» Роман Белоусов.

О восприятии

– Роман, мы знакомы много лет. Большую часть этого времени ты занимаешься исторической реконструкцией. Вспомни, пожалуйста, с чего всё началось.

– В университете на истфаке встретил людей, которые были этим увлечены. Я тогда уже знал о реконструкторах, сам пытался что-то делать, читал. Меня это затянуло. Да и как оно могло не затянуть таких, как я. В середине девяностых для молодёжи не было ни интернета, ни вообще чего-то интересного. Почти никаких перспектив. А тут и самореализация, и романтика.

– Твоё отношение к реконструкции со временем менялось, эволюционировало?

– Конечно. Это происходит в той же степени, в какой меняешься ты сам. Романтика постепенно уходит. Остаётся отношение к этому просто как к постоянному элементу твоей жизни.

О мотивации

– Насколько я понимаю, сторонней мотивации для того, чтобы заниматься исторической реконструкцией, у тебя нет.

– Если ты имеешь в виду материальную, то нет. Вообще у всех свой взгляд на это. Для меня, например, важно, что я вижу очень много новых мест. Езжу туда, куда, не занимаясь реконструкцией, никогда не попал бы.

– Расширение границ?

– Пожалуй. Место ведь может быть под боком, а ты никогда туда не выбирался. А так – получается.

О путешествиях

– Говорят, со временем и места заканчиваются. Ты ведь много ездишь, неужели не всё посетил?

– Нет, не всё. За последние два лета у нас добавилась ещё пара мест, где мы не бывали. Очень прикольно. Например, Приозёрск, на берегу Ладожского озера. Проводится хороший фестиваль, «Карельские рубежи» называется. Не участвуя во всём этом, я бы до этого места никогда бы не добрался.

– Вообще для реконструкторов путешествия – обычное дело?

– Это зависит от региона: живёшь ты в столице или, как мы, на периферии. Москвичи поездки любят, им скучно, ездят везде. По самым разным точкам страны. Им нормально выехать на выходные за 600-700 километров, чтобы посмотреть какой-то кремль, собор или порыбачить. У нас к этому ещё не готовы. У нас иначе. И дело не в том, что людям не интересно. Времени мало. А если есть время, денег мало. Вот это и влияет.

О клубе

– Кто входит к вам клуб, чтобы стать реконструктором? Что это за люди?

– Абсолютно разные. В основном молодые – от 25 до 35 лет. Работающие в самых разных сферах: образовании, строительстве, банковском бизнесе.

– И как они решаются на это, узнают о вас?

– Тоже по-разному. Сейчас вообще по России проблема: молодые люди предпочитают сидеть дома в интернете, а не что-то делать. А нам, кстати, интернет помогает очень мало. Иногда – для общения, демонстрации нашей статусности, переписки с другими похожими организациями по России. На набор новых членов в клуб это абсолютно не влияет. И никогда не влияло, как бы нам ни говорили. Приходят в основном на мероприятиях, которые мы проводим. «Порубежье. Белый город», «Порубежье. Государева служба», например. То есть там, где всё можно увидеть, пощупать, поговорить. Приходят по одному-два человека, не так много. Иногда волонтёры, которые там помогают.

О зарабатывании

– Есть клубы, которые зарабатывают деньги на участии и организации исторических военных шоу.

– Есть. Они создают программы выступлений, их можно пригласить и в любом месте провести любой фестиваль. Упор в таких случаях делается на зрелищность. Пехота, например, в сражениях сильно не смотрится – тогда можно пригласить кавалерию. Скажем, четыре лошади, определённая позиция, это много значит. Получается более красиво, впечатляет зрителей.

– Какое у тебя личное отношение к коллегам, которые стараются заработать?

– Да нормально всё. Ведь не все понимают, сколько может стоить твоё увлечение реконструкцией, если занимаешься серьёзно. Вот недавно в гимназии, где преподаю, делал выставку. Небольшая витрина. А в ней вооружения на полмиллиона рублей. И такие вещи делаются на личные деньги. Костюмы, обувь, вооружение.

– А если взять другие части амуниции, сколько это может стоить?

– Ну, например, знакомый недавно заказал саблю, ножны простые, без драгметаллов. Копия сабли Скопина-Шуйского, это начало 17 века, Смутное время. Она вышла в 40 тысяч рублей.

О зарубежье

– Что можешь сказать о коллегах-реконструкторах из Европы? Наверняка же был опыт общения.

– По-моему, мы их сильно опередили. Там может быть иной масштаб самих мероприятий, но ведь это другое совсем. Когда собираются тысячи участников, историчностью, наверное, можно и пренебречь.

О периоде

– Можно ли чётко определить временные границы эпох, которые вы реконструируете?

– Наш клуб занимается эпохой Руси 13-14 веков, а в последнее время – и 17 веком.

– Но при всей специализации ты ориентируешься и в других исторических эпохах. У вас, например, был проект с фотографом Павлом Титовичем, в нём присутствовали картинки и на тему средневековья, и на тему Гражданской войны.

– Это так, но всё знать, конечно, невозможно. Историку даётся общая структура специальных знаний, а затем на неё накладываются дополнительные пласты. У каждого они свои. Знание приблизительно. Дальше уже надо искать, читать, учиться, продолжать процесс. Причём наука не стоит на месте, развивается. То, что у тебя было определённое время правильным, через 10-15 лет начинает вызывать сомнения, если появляются дополнительные находки, источники в архивах. В таком случае нужно перестраиваться, рассматривать всё с другой точки зрения. Это я к тому, что заниматься Гражданской войной интересно, но по серьёзному влезать в очередной период – очень затратно по времени, да и по деньгам. К этому мы пока не готовы.

Об отношении

– Порой кажется, что власти в российских регионах не слишком привечают реконструкторов. Хотя фестивали, зрелища народу очень нравятся. Это так?

– Может быть. Я понимаю, чего власти в таких случаях боятся. Реконструкторы – взрослые люди, которых не надо охранять. Которые могут сами организоваться.

– Разве такие опасения со стороны власти не справедливы?

– По-моему, совершенно нет. У нас действует что-то вроде табу на политику. Есть люди, которые его игнорируют, но в основном в нашей тусовке такое неэтично. Белые, красные – для нас это очень условные понятия. Реконструкция – вообще про другое. По мне так наоборот власти выгодно: люди заняты, при деле, получают удовольствие не от того, что тихо спиваются перед телевизором, а от других, более достойных и интересных вещей.

Об аутентичности

– В последнее время стало появляться много музыкальных коллективов, которые играют старинную музыку на старинных инструментах. Ну или на точных копиях инструментов того времени. Можно услышать, как звучала музыка Моцарта или Пёрселла для их современников. Но возникает сомнение: а насколько адекватно наше восприятие этого сейчас? Ведь тогда люди так жили, а теперь это что-то вроде игры. Тебе не кажется, что подобная проблема актуальна и для реконструкции? Не расхолаживает?

– Такое есть, но не расхолаживает. Просто, я считаю, в крайности не нужно входить. Кто-то думает иначе. Например, есть такое понятие – living history. Ты приезжаешь и живёшь как бы другом времени. У тебя ничего нет из современного мира. Оказываешься в аутентичных условиях.

– Ты пробовал?

– Один раз. Не понравилось. Некоторые кричат, что это правильно, но ты бы попробовал, а потом говорил бы. Всё это, конечно, можно сделать – для определённой компании. Но, мне кажется, это не должно быть целью для всех.

О кино

– Проблемно ли для тебя как для историка и реконструктора смотреть историческое кино? Много ведь несообразностей замечаешь наверняка. В костюмах, оружии, поведении персонажей.

– Это проблема. Всякие вещи режут глаз.

– Можешь пример привести?

– Фильм «Скиф». В «Викингах» хоть были какие-то исторические персонажи. Фильм «Скиф» можно было бы назвать по-другому и сделать сагой про одичавшую планету в далёком космосе. И не было бы претензий – просто боевик. Но зачем привязка к тьмутаракани, скифам и подобному – непонятно.

– А тебя не смущает, что это просто художественное кино, а не учебник? Они ведь не обязаны строго следовать всем канонам.

– Да, но я тоже не обязан смотреть эти фильмы и вопить от радости.

– А есть такое кино, которое тебя устроило полностью в плане историчности?

– Кажется, нет. Могу сказать, что в кино 50-х, 60-х годов к этому вопросу подходили более внимательно, это точно. То есть, конечно, там тоже есть недочёты, компромиссы разные, но с исторической точки зрения они сняты лучше. А ещё обратил внимание: чем больше пишут, что снято по историческим событиям и с участием многочисленных консультантов, тем хуже фильм.

– То есть получается, что дело в бюджете? Можно вбухать в проект кучу денег и получить низкокачественный продукт?

– Конечно. Часто бывает наоборот: бюджет небольшой, а фильм ничего. Например, фильм «Звезда» 2002 года. Снят по повести. Исторический факт был, но подробностей нет, потому что всех нашли мёртвыми. Это 1944 год, война. Хорошо снятое кино. И без консультантов. С небольшим бюджетом, там «Тигры» фанерные, хотя этого не видно. Просто люди старались снять. Наверное, лучшая роль Андрея Панина. Кино смотрится на раз.

О радости

– Предположим, проходит ваше реконструкторское мероприятие. Что тебя сильнее всего в нём радует?

– Раньше я радовался большому количеству реконструкторов, большей правильности. Сейчас смотрю на это немного по-другому. Это не все понимают, только с опытом приходит. Для меня хорошо прежде всего то, что мы что-то сделали. Провели фестиваль, например, выехали куда-то. Это просто: если сидеть на заднице, ничего никогда не будет. Надо шевелиться. Вот, например, завтра у нас будут манёвры, всего человек двадцать участников. Но это – нечто реальное, а не обычный трёп в интернете.

Беседовал Сергей Егоров

Фото из архива клуба исторической реконструкции «Дружина»