«Я не ограничен». Как живётся спортсмену без ноги в Белгороде

Одних болезнь ломает, парализует, меняя всё вокруг, других заставляет бороться. Герой нашего интервью считает, что главное для человека, который стал инвалидом, не приговорить самого себя. Это рассказ о несгибаемом характере и о борьбе за жизнь.

Василию Химинцу 31 год, он инструктор по фитнесу с многолетним стажем работы. Муж, заботливый отец. 2018 год стал для него новым годом рождения. Весной белгородец заболел газовой гангреной и пополнил списки людей с ограниченными возможностями. Но Василий себя таковым не считает. Он предпочитает говорить, что у него повышенные потребности, и не собирается изменять привычному образу жизни.

Инфекция времён Второй мировой войны

— Я был болезненным ребёнком, но всегда занимался спортом, несмотря на запреты врачей. Наверное, моё упорство помогло мне и в этой ситуации. Так моя увлечённость спортом переросла в работу — я стал тренером в фитнес-клубе. Окончив Технолог, пошёл учиться в магистратуру БелГУ на факультет физкультуры. Но весной случилась беда, — рассказывает Василий.

Шёл конец мая. Это был обычный день. Василий увлекался мотоспортом и, ремонтируя байк в гараже, поцарапал ногу. Дома он обработал рану и лёг спать перед рабочим днём.

— У меня было много клиентов, я проводил около 8-9 персональных тренировок в день. Я чувствовал слабость, недомогание, была небольшая температура, но я не придал этому значения. Утром следующего дня я был практически без сознания. Скорая привезла меня в первую городскую больницу.

По первичному анамнезу медики скорой помощи поставили диагноз «аппендицит», так как сильные боли отдавали в живот.

— Я не понимал, что происходит, в ноге никаких изменений не было, кроме того, что сильно спазмировались мышцы голени. Мне кололи обезболивающее, но это не помогало. Из приёмного отделения меня направили в отделение гнойной хирургии, удалили аппендицит, часть кишечника. После операции, когда приходил в себя после наркоза, я обратил внимание, что у меня распухает нога, та, которую я поцарапал несколькими днями ранее. Я кричал от боли.  Сразу же меня увезли в операционную.

Правая нога Василия стала вдвое больше левой. Хирурги сделали на ней лампасные разрезы, чтобы остановить развитие инфекции, но это не помогло.

— За 16 дней мне сделали плановых 7 операций, врачи пытались спасти ногу. В те первые дни я был практически без сознания, а ногу просто так нельзя взять и ампутировать без моего согласия. Решение принял врачебный консилиум. Инфекция прогрессировала и шла борьба уже не за ногу, а за мою жизнь.

— Хирург, который меня оперировал, сказал, что в его 30-летней практике это третий случай такого заболевания, и два первых — были летальными. У меня произошёл какой-то сбой в организме, ослаб иммунитет, и когда я поцарапался, распространилась инфекция. Вообще это бацилла старая, времён Второй мировой войны, и врачи не понимают, как она могла встретиться в современном мире. После ампутации рану долго не зашивали, порядка 20 дней. Было полное заражение организма, необходимо было время для ликвидации остатков очагов заражения. В  больнице я провёл 40 дней, из них 18 в реанимации.            

Газовая гангрена – инфекция, вызванная анаэробными бактериями. Эти микроорганизмы не нуждаются в кислороде и попадают в организм человека через раны. От газовой гангрены чаще всего страдают конечности – руки и ноги.

Как жить дальше?

— Много дней я не знал, что ногу ампутировали, потому что я её не видел и был постоянно под анестезией, в полусознательном состоянии. И когда пришёл в себя, я попросил врачей ампутировать ногу, потом что мне было тяжело. Но хирург ответил,  что ноги уже нет…

После этого состояние Василия начало стабилизироваться.

— Больница, насколько я знаю, потратила на моё лечение месячный бюджет целого отделения. Всё лечение я получал бесплатно по полису ОМС. Знаю, что одна ампула антибиотика стоила порядка 27 тысяч. Только благодаря оперативному воздействию я начал поправляться.

В реанимацию к Василию никого не пускали, в выходные на полчаса разрешали повидаться с женой и родителями. После того, как перевели в общую палату, он не хотел никого видеть, не выдерживал эмоционально.

— Я не понимал, как жить дальше. У меня была работа, постоянный заработок, я был здоровый, на ногах.

Когда Василий лежал в реанимации, ему передали книгу Ника Вуйчича, австралийца, родившегося без рук и без ног. Несколько лет он путешествует по миру и настраивает людей на оптимизм и веру в себя.

— Я понимаю, что когда человек находится в тяжелейшей ситуации, он начинает черпать силу от бога, религии, нужен какой-то стержень. Я брал силы от близких и родных. Я понял, что надо принять то, что случилось, и жить дальше. Врачи запрещали мне любую физическую активность, но ещё в больнице я начал лёгкие тренировки. Мне привязали простыню к спинке кровати, и я подтягивался с помощью неё. Одной рукой я придерживал швы на животе, а другой потихоньку поднимался. С каждым днём я старался увеличивать количество подъёмов.

Проблема Минздрава

— Та линейность, которую выстраивают в реабилитационном процессе в России, она неправильная. За рубежом человека, у которого была ампутация, сразу ставят на протез, и он реабилитируется быстрее. У нас всё по-дурацки, долго…

Из-за отсутствия протеза меняется стереотип движений, часть мышц включается в нагрузку, а часть вообще перестаёт работать. Происходит несимметричная нагрузка, смещается центр тяжести, происходит изменение в тазу. И после учиться ходить на протезе очень сложно. Чем дольше без протеза, тем необратимее будут процессы в позвоночнике, тазобедренных суставах. Нужна опора на вторую ногу.

— Государство выделяет мне на первичное протезирование от 46 до 64 тысяч рублей, но это будет палка с механическим шарниром в колене. Это абсолютно дискомфортно.  Можно получить протез лучше, но надо пройти этапы реабилитации, которые прописаны в программе здравоохранения.

Василию поставили вторую группу инвалидности, но он признаётся, что до сих пор не получил ни костыли, ни зимнюю обувь, ни противоскользящие приспособления: то закупка прошла, то очередь не подошла, то не сезон.

«Клиенты подари мне ногу»

Во многом Василию помогли его клиенты, они дали ему толчок, заставляли двигаться. После того, как выписался из больницы, стал проводить тренировки для клиентов на обычном уличном стадионе. Выходил на спортплощадку на ходунках, костылях. Тренировал клиентов, которые были с ним на протяжении всей его карьеры инструктора, и сам реабилитировался.

— После случившегося основная часть заработка упала на жену, но я мужчина и должен приносить в дом дивиденды. У меня осталась часть бедра, я смогу протезироваться. У меня были накопления, я продал мотоцикл, вторую машину, но этого мало. Клиенты подарили мне ногу, они собрали деньги на протез.

Общими усилиями собрали 440 тысяч рублей.

— В ближайшее время мы вместе с организацией «ОртоБел» закажем протез. Я буду протезироваться и реабилитироваться у них. Буду привыкать к нему, и я надеюсь, что всё будет хорошо.  Сегодня я продолжаю тренировать. Поступают предложения от клубов работать у них.

Белгород и «доступная среда»

— В первые дни, когда я пытался выйти на улицу на ходунках, а это четыре точки опоры, я понял, как не приспособлено всё вокруг для людей с ограниченными возможностями. Вход в общественный транспорт вообще не предусмотрен, сходы для инвалидов. Из-за этого люди с инвалидностью банально не выходят в магазин, колясочники сидят дома. Они ведут затворнический образ жизни.

Инвалиды, по словам Василия, в Белгороде не выходят на улицу, социум их давит. Они не получают поддержки ни от окружающих, ни от государства, только косые взгляды, подавление.

— Я езжу на тренировки по армспорту в БелГУ, туда приезжают и ребята-колясочники. Но в вузе нет пандусов, и колясочников  заносят на руках. Один из парней три года ждал, когда построят пандус в его подъезде. В итоге его сделали сами жильцы за свой счёт. За годы ожиданий он научился заезжать по ступеням, продал квартиру и переехал с третьего этажа на первый.  Я понимаю, что у инвалидов воля сильная, они цепляются за жизнь. Но чтобы так…

— Неделю назад состоялся фестиваль ГТО среди студентов с особенностями развития, куда пригласили и меня, но у меня в мыслях даже не было желания соревноваться с ребятами с инвалидностью, я соревновался с самим собой. Они никуда не выбираются и были такие счастливые, что их довезли, что для них организовали это мероприятие, они были со всеми заодно. После для всех участников организовали фуршет. Студенты были со всей области. Ребят с инвалидностью много, но где они все?

Я не ограничен

— Я не хочу ни от кого скрывать, что я без ноги. Я хочу идти по улице с женой и сыном, идти на своей железной ноге и чтобы люди видели, что я не ограничен. Люди, которые получили протез, скрывают это, прячут.  Я не хочу скрывать, ничего в этом нет. Я живу полноценно, — уверяет Василий.

— Я помогаю по дому жене. Пока у меня нет протеза, я не всё могу сделать. Не могу полноценно сходить в магазин, так как обе руки заняты, а всё то, что я могу купить – должно уместиться в рюкзаке. Пропылесосить не могу толком или помыть полы, прыгать на одной ноге много нельзя. Прежней активности у меня пока нет, даже учитывая мои тренировки 3-4 раза в неделю, прогулки и прочую бытовую суету. Стараюсь сильно не  перегружать одну ногу. Надо повременить.

— Когда мы начали сбор денег, мне пришло порядка 500 сообщений из разных городов. Одни благодарили, другие просили совета, кто-то кто лишился ноги и перестал зацикливаться на своей депрессии, стал просто выходить в город, гнать от себя плохие мысли. Может быть, мой пример поможет кому-то. Кто-то перестанет стесняться.

— Я думаю, что всё не просто так. Для чего то же я остался жив.

Через редакцию Go31 Василий Химинец благодарит всех, кто проникся его историей, не прошёл мимо, и сообщает о закрытии сбора средств.

— Вы поддерживали меня и мотивировали! Вы подарили мне ноги! Я буду и дальше продолжать мотивировать вас и показывать моменты своей жизни! Спасибо, люди, за вашу отзывчивость и доброту!

В знак своей признательности и благодарности Василий дарит всем желающим авторскую книгу о том, как поддерживать идеальную физическую форму. Связаться с автором можно через личные сообщения. 

 Беседовала Оксана Булгакова, фото Александра Барышева