«Я уверен, что мы не одиноки». Интервью с основателем белгородской космической компании

Белгородская частная космическая компания «НСТР Космические системы» объявила о строительстве первого в России частного ракетостроительного завода, который расположится под Воронежем. НСТР займётся производством метеоракет, которые будут запускать на высоту в 100 километров от Земли.

Компания уже прославилась тем, что первой из частников создала жидкостный ракетный  двигатель, а теперь намерена развивать эту разработку. И пользователи соцсетей удивились, что такая компания появилась на Крейде.

Go31 взял интервью у генерального директора и создателя компании Виктора Черникова. Журналист Игорь Ермоленко узнал, что такое метеоракеты, почему человечество до сих пор не встретилось с инопланетными цивилизациями и зачем нам нужно покорять Марс и Европу.

Виктор Черников даёт интервью телеканалу РБК, фото из личного архива

— Как я понимаю, ваши метеоракеты — это сверхлёгкие ракеты, способные поднимать спутники на высоту 100 км?

— Всё с самого начала неверно. Метеоракеты и сверхлёгкие — абсолютно два разных класса ракет. У нас официальная граница Космоса находится в 100 километрах, и метеоракета предназначена для изучения верхних слоёв атмосферы. Она несёт оборудование, которое используют метеорологи, либо какие-то частные компании, которым необходимы высотные тесты оборудования.

Производство метеоракет — наш первый этап. Мы пошли от малого к большому, начали с производства собственного небольшого ЖРД (жидкостного ракетного двигателя, — прим. ред.). Теперь будем делать относительно «большой» ЖРД для нашей метеоракеты и, собственно, метеоракету, а затем ракету космического назначения, иначе говоря — сверхлёгкую. Это уже выход на орбиту. Предполагаем, что она способна будет подниматься на высоту 450 километров.

— Насколько я знаю, вы не первые частники, которые брались за создание ЖРД. Недавно другой стартап «Лин Индастриал» пытался создать двигатель, но у них что-то пошло не так, и произошёл взрыв во время испытаний. Чем кардинально различаются ваши разработки?

— Я бы не хотел комментировать ситуацию с «Лином», это будет не совсем этично с моей стороны. Понятно, чем это всё закончилось, мы очень сильно переживали, что это может ударить и по нашей репутации. Начнем с того, что у нас кардинальные отличия в топливной паре, на которой работает двигатель.

У «Лина» это была перекись водорода в качестве окислителя, а у нас — закись азота. Но в целом я считаю, что здесь не о чем разговаривать. Ребята работали, попробовали, не будем обсуждать то, каким образом они реализовали собственные огневые испытания.

Мы уделяем максимум внимания безопасности даже если на это требуется больше времени и дополнительное финансирование. 

— Вы уже провели испытания?

— Мы вообще первые, кто это сделал в России. Отправили в ТАСС пресс-релиз, что впервые частная космическая компания осуществила успешные огневые испытания двигателя ЖРД. И там всё напутали, связали нас с «Лин Индастриал». Это вообще был наш первый пресс-релиз, поскольку мы та компания, которая стремится мало чего обещать. Конечно, людям нравятся сказки, которые рассказывают некоторые личности, причём по всему миру.

— Вы сейчас про Марс?

— Нет, это как раз может быть достижимо. Что касается Илона, изначально в его перспективы никто не верил. И SpaceX и Tesla чуть не загнулись. Он неверно оценил сроки. Конечно, он всего добивается, но делает всё позже, чем заявляет. Это специфика людей, которые возглавляют такие компании.

Честно говоря, я и сам порой ставлю нереалистичные сроки перед людьми. «Давайте это будем делать за месяц, а это за два», но всем понятно, что это очень сложно. И мы обычно по срокам тоже довольно сильно сдвигаемся. Но важно заметить, что наша компания поставила мировой рекорд по разработке ЖРД с нуля, не копируя ни чьих разработок. Потратили на это три месяца. Мне примеры такой прыти неизвестны. Хотя, нужно отметить, что двигатель наш довольно прост с технической точки зрения.

— Кстати, а чем отличается жидкостный ракетный двигатель от твердотельного? Я так понимаю, вторым нельзя управлять?

— Дело не в управлении, а в эффективности этих двигателей. Двигатель на твёрдом топливе (РДТТ) — это вариант, который себя отжил, как двигатель второй ступени, по крайней мере. По этому пути пошла в своё время Америка, она использовала их для космических полётов. Такой двигатель может использоваться для военной техники или в качестве первой ступени. Но если мы хотим создать сверхлёгкую космическую ракету, которая будет выводить груз на орбиту на твёрдом топливе, нам понадобится четыре ступени, а на ЖРД — две. Вот принципиальная разница.

— Выходит, это дешевле, и ракета легче?

— Нет, твердотопливные двигатели дешевле. Обычно дешевле, подчёркиваю. Наша задача — сделать ЖРД, который будет по крайней мере по цене для конечного потребителя, себестоимости, на уровне РДТТ. 

— Стоимость запуска вашей ракеты?

— Это будет стоить порядка 2 — 2,5 миллионов рублей, если мы говорим о коммерческом заказчике и метеоракете.

— Тогда вопрос: кто ваши потенциальные заказчики?

— Это метеорологи. И речь идёт не только о нашем государстве. Научное оборудование мы можем везти, скажем, из Бельгии, и это не составляет никаких проблем с точки зрения законодательства. В высотных тестах нуждаются и частные компании, и университеты. Мы будем производить продукцию только гражданского назначения, и к оборонке мы никакого отношения не имеем.

— Давайте для общего понимания будем сегодня называть ваши ракеты лёгкими или сверхлёгкими, хоть вы и дали понять, что это всё не одно и то же. Откуда вы их планируете запускать, если ни «Байконур», ни «Восточный» не делает запусков такого типа ракет?

— Я вам так скажу: сверхлёгких ракет, действующих, которые вышли бы на орбиту — таких в мире нет.

— Вы первопроходцы?

— Я бы так не сказал. Есть компании, которые занимаются разработкой параллельно с нами. Есть очень продвинутая компания Rocket Lab, это новозеландско-американский стартап. Они сделали ракету, которая намного больше той, которую планируем создать мы, но всё же она относится к классу сверхлёгких. Они её запустили и технически достигли космоса.

Тут они первые, но макет груза выведен на орбиту не был. Идеальным это пуск назвать нельзя, но это невероятный успех: частная компания смогла достичь космоса при помощи сверхлегкой ракеты. Думаю, что это плюс и для нас. Потому что многие воспринимают это так: тяжелые ракеты-носители Илона Маска — это может быть, а что касаемо сверхлёгких ракет — мы туда частников не будем пускать, они будут постоянно взрываться. А тут работоспособность ракеты была продемонстрирована. Это как пример размышления обывателя.

— Расскажите о своей команде.

— Это двигателист, электронщик и генеральный конструктор.

— Они как-то были раньше связаны с космической промышленностью?

— Нет, на «Роскосмос» никто из этих людей не работал.

— То есть это просто молодые амбициозные люди?

— Можно и так сказать.

— Сколько вам лет, кстати?

— Я 84 года рождения и тоже молодой и амбициозный. Относительно молодой, но, думаю, для космической промышленности и для топ-менеджера средней компании я довольно молод. Путь начал свой достаточно рано, в 20 лет я уже был директором предприятия.

— Чем занимались?

— Бизнес-образованием.

— Это помогает привлекать инвестиции?

— Я никакие инвестиции не привлекаю. Основной поток денег, который был направлен на разработку, это частные средства, львиная доля которых — деньги Бориса Жилина (меценат и инвестор, вкладывающийся в российское стартапы, — прим. ред). Его я в меньше степени рассматриваю как инвестора, и в большей — как друга.

— Борис Жилин — это?..

— Это человек, который инвестирует в нашу компанию. Он является через компанию «Авенир» совладельцем нашей компании. Доли у нас поделены следующим образом: 50 процентов уставного капитала —Виктор Черников, ещё 50 процентов — московской ООО «Авенир».

— Итак, когда планируете завершить первый этап, то есть завод по изготовлению метеоракет?

— Строить мы начнём к концу 2017 года. Закончим, оптимистично, во втором квартале 2018 года. Параллельно мы ведём разработку большого двигателя. Если всё пойдёт по графику, то первую метеоракету мы создадим к концу 2018 года.

— А объясните мне как чайнику. Вот вы запускаете какое-то научное оборудование в атмосферу на 100 километров. В атмосфере же всё сгорает, нет?

— (смеётся) С чего вы взяли? Вы имеете в виду трение об воздух? Понимаете, здесь всё же зависит от импульсов, скоростей и прочего. Метеорологи запускают своё оборудование на протяжении 50 лет, у них что-то ломается, но ничего не сгорает (снова смеётся). Поэтому с этим проблем не будет.

— А давно вы вообще заболели Космосом?

— Очень давно, с шести лет. Запирался в ванной, читал книжки фантастические и прочее. Впервые НСТР как проект появился 11-12 лет назад, просто тогда я, будучи молодым человеком, понимал, что два миллиарда долларов найти не смогу. Понимал, что у меня недостаточно компетенции, чтобы управлять такими суммами и такой компанией.

Почему это было так? Вся техника была большая, и ниши для вывода 10-15 килограммов не было. Сейчас микроэлектроника шагнула вперёд, и спутник может быть совсем маленьким. И с помощью нашего генерального конструктора мы смогли с этим справиться. Работу непосредственно начали год назад, все организационные моменты решились.

Виктор Черников, фото из личного архива

— Илон Маск повлиял на вас?

— Нет, абсолютно. Я узнал о нём позже, чем всё придумал. Конечно, теперь смотрю за ним, наблюдаю. Я понимаю, что человек реализует что-то фантастическое, но также я понимаю, что уровень технологий позволяет ему всё воплотить. И для меня в самом начале пути было непонятно, почему люди так скептически относятся к частнику. Какая разница, человек на частную компанию работает или на «Роскосмос»? Человек может создать ракету и там, и там.

— Выходит, Марс — это не фантастика?

— Конечно. Да, технически ещё не всё решено. Моё мнение здесь совпадает с мнением нашего конструктора Николая Дзись-Войнаровского: пока уровень техники позволяет сделать облёт вокруг Марса, это один-два человека. Но команда в 100 человек, огроменные ракеты… Уровень техники пока недоступен человеку, ведь там высокий уровень радиации, облучения. Я не говорю, что этого не будет, но всё упирается в сроки, заявленные Маском.

— А нужно ли это вообще?

— Аргументация в том, что Марс нужен, если на Земле что-то произойдёт, будь то вирусы или землетрясения, планета станет непригодной для жизни и человечество закончится. Такой апокалиптичный сценарий.

— Даже популистский.

— Естественно, а почему нет? Человек ставит перед собой цели, но ему в голову никто не лезет, вдруг он действительно так думает. Мы же не может отрицать, что может что-то такое произойти. Хотя мне и кажется это пока преждевременным.

А что касается вообще необходимости присутствия человека на других телах в космическом пространстве кроме Земли, включая Луну, Марс, крупные астероиды… Мне вот очень близок такой объект и очень интересен — Европа. Не которая тут у нас рядом, а которая спутник Юпитера. Это такая ледяная глыба. Предполагается, что если забуриться под лёд, то можно обнаружить жидкий океан.

Лёд может быть не только водой, но предполагается, что там именно вода. А если есть вода, значит, есть жизнь и прочие вещи. Интересный объект. Но я всё равно закончу по поводу людей — естественно это всё важно.

Взять, к примеру, электричество. Когда-то электричество существовало как физическое явление, а затем люди создали аппараты, которые стали способны работать с этим видом энергии. Вначале все думали: зачем это нужно? Все отказывались от лампочек, было проще зажечь свечу. То же самое сейчас. Это некий шаг, необходимость. Человечество всё равно придёт к тому, что будет колонизировать объекты, строить станции, стремиться к попаданию в другие системы, галактики.

— Допустим, мы сейчас обнаружим экзопланету. Через 200 лет долетим?

— Через 200, думаю, нет. Вы знаете, это вопросы, которыми занимается футурология, наука, я тоже ей увлекаюсь. Но не до такой степени, как Станислав Лем, чтобы предсказывать, что будет изобретено через 50 лет. Есть такой американский физик японского происхождения Митио Каку — это его стезя. Пока сложно сказать с тем, что есть. Мы ведь только недавно выбрались за территорию Солнечной Системы, американский проект «Вояджер», дальше пока нет.  Это долго, скорость не столько велика того, что делает человечество.

Есть фотоны, нитрино и много прочего в разгонных блоках. Есть другой уровень, это физика наночастиц, термоядерная физика, там, конечно, скорость гораздо выше. Но объект, допустим, эта чашка, мы не можем её запустить со скоростью выше скорости света, ограничение по Эйнштейну, понятно. Пока это маленькие скорости. Нужны кардинальные изобретения и разработки. Допустим, искривление пространства. Над этими вопросами работают ученые в квантовой физике, разработки есть и реализуются, но пока на уровне частиц. Теоретически мы можем телепортировать частицу, но не человека. Да и вообще, неизвестно, обнаружим ли мы в течение 200 лет экзопланету, пригодную для человека.

— Когда задумываешься о том, что пригодные для человека или другой цивилизации планеты так далеко, наступает чувство одиночества…

— Подождите, я с вами разговариваю, какое чувство одиночества?

— Мы с вами разговариваем, а вокруг ничего нет.

— Вообще ничего нет — это немножко смешно звучит. Видели во «ВКонтакте» картинки, типа, вот бактерия, вот Земля, всё больше, больше, больше, вот Вселенная, она огромная. И вот эта исключительность человеческая, то, что человеческая раса считает себя исключительной, это всё потому, что самые умные существа, с которым мы сталкивались, это дельфины и обезьяны. Но если вы за границы Солнечной Системы выйдете, то увидите, что пространство огромно, а количество материй просто невероятное. Я практически уверен, что мы не одиноки.

Что же касается технического развития, цивилизаций и других разумных существ на других планетах, мы, конечно, далеко углубляемся. Так вот представьте. Почему к нам не прилетают, например? Или прилетают, точно не знаю, но я думаю, что всё-таки нет. Технологическое развитие — это совсем не обязательный путь для разумного существа. Йоги тибетские, до того, как туда пришли китайцы, они же не задумывались о технике. Можно быть разумным существом, но не обязательно создавать смартфон. Это вполне логично, мне кажется.  И необязательно, что другие существа изберут путь экспансии Космоса. И формы жизни могут быть различные. Вдруг разум — это какая-то большая планета? Чисто гипотетически, вряд ли это будет планета. Но можно представить разум в форме облаков. Ведь вопрос разума — это вопрос организации материи.

— Одна из серий «Рика и Морти» этому была посвящена. Там как раз высший разум был облаком.

— Это было у Стругацких. Я не смотрел ни одной серии мультика, так что не могу вам сказать.

— Вернёмся на Землю и отвлечёмся от Космоса. Раз уж заговорили об интеллекте, то искусственный интеллект скоро обгонит человека…

— Вы об опасениях Илона Маска?

— Да. О споре Маска и Цукерберга по поводу того, нужен ли контроль над этой технологией. Ведь теоретически она может перестать подчиняться человеку и навредить.

— Я на стороне Илона Маска. И не потому, что он лидер космической отрасли. Думаю, что эта сфера должна адекватно контролироваться. Если не будет контроля — это взрывоопасно, это просто необходимость. Контролироваться должно с помощью государства.

— Отдать контроль всяким Милоновым, Мизулиным и Яровым? Людям, которые вообще не понимают, что происходит?

— Можно создать экспертный совет. Потому что если оставить эту тему вообще без внимания, то какой-нибудь программист может создать искусственный интеллект, который может быть способен на причинение вреда человеку. Есть роботизированные объекты. И контроль над ними осуществляет не искусственный разум, но некий алгоритм. И если искусственный интеллект будет умён, то он сможет влиять на этих роботов. Это риски, и я не понимаю, зачем оставлять это без внимания.

— Недавно в Белгород с лекцией приезжал редактор «Новой газеты» Кирилл Мартынов с лекцией о последнем веке Хомо Сапиенса. И он как раз затронул тему искусственного интеллекта. Мыртынов считает, что когда искусственный интеллект  превзойдёт человека, то он просто придумает, как обезопасить себя от человека, чтобы нельзя было нажать кнопку и выключить его.

— И всё? Мы можем посмотреть фильмы или почитать книги о том, что искусственный интеллект может воспринять человека как угрозу. Терминатор тот же. Вы, кстати, смотрели «Терминатора»?

— Второго только.

— Отлично! Вы хотя бы смотрели второго. Вот вам пример. Если искусственный интеллект сможет что-то сделать против воли человека, то человек захочет его уничтожить. Вот и конфликт.

— Есть мнение, что сажать ракеты на землю не нужно, у нас плотная атмосфера и можно использовать парашюты.  Поэтому Маск просто учится, чтобы в будущем использовать эту технологию для колонизации Марса.

— Полная какая-то ерундистика. Вы представляете себе размер парашюта для посадки первой ступени ракеты? Во-первых, он это делает не для Марса, а для Земли. Да, он это будет использовать для Марса, но в первую очередь он это сделал для того, чтобы создать экономию. Он считает, что это будет экономически выгодно.

— А почему наши это не делают?

— Зачем? Мы пока делаем «Союзы» и «Прогрессы». Но то, что разработки в «Роскосмосе» не ведутся — мы не можем утверждать, это секретная информация. Есть, опять же, «КосмоКурс», у них будет возвращаемая ракета. Пока, возможно, стоимость внедрения такой технологии дороже, чем эксплуатация «Союза», вот и всё. Мы делаем ставку на другие технологии.

Обычно говорят, что в космической гонке выиграли американцы, высадившись на Луну. Но, тем не менее, работа в США велась в направлении твёрдого ракетного двигателя, а мы пошли по пути ЖРД. И получается, что Америка неспособна обойтись без наших двигателей.

— А осталось противостояние за Космос между странами?

— Есть военные интересы, вопросы безопасности — это совершенно отдельная тема, другие категории. Что касается частных компаний, то SpaceX — это прямой конкурент «Роскосмоса» в плане доставки грузов на МКС. Но у Роскосмоса помимо коммерческого назначения есть научная деятельность. Он ставит эксперименты и прочее. Поэтому утверждать, что «Роскосмос» — невыгодное предприятие, ну, простите.

— К этому вообще вопросов нет.

— Мы же коммерческое предприятие, и для нас важен экономический эффект. Это не говорит о том, что мы не будем сотрудничать с учёными, но мы всё равно ищем прибыль, даже для того, чтобы развиваться дальше.

— Кстати, как скоро вы планируете окупиться? Есть же у вас экономическая программа.

— Мы предполагаем, что это потребует порядка семи лет. Выйти на точку окупаемости получится раньше, но окупить затраты — порядка семи лет. Понимаете, если бы мы хотели только деньги, то вложились бы во что-то другое, например…

— В биткоины?

— Рискованная довольно сфера. Никого бы точно не стал бы агитировать вкладывать в биткоины, тем более в России, тем более с этой волной против биткоинов. Выгоднее, наверное, продавать какую-то одежду, кеды, понимаете? Но мы вкладываем в космическую промышленность — потому что это мечта.

— Когда мы опубликовали новость про строительство завода по производству ракет, у многих вызвало диссонанс, что частная космическая компания находится на Крейде.

— А чем вам не нравится Крейда, я не пойму? А Белгород и частная космическая компания — это не диссонанс? На Крейде у нас собственный офис в новом доме, в частном. Это специализированное помещение, где должен был располагаться какой-нибудь продуктовый магазин. Но там располагаемся мы. Не вижу тут проблемы.

Виктор Черников. Фото из личного архива

— Вопрос был просто про сочетание слов «Космос» и «Крейда».

— Крейда в Космос! Крейда вперёд! (смеётся)

— Какое имя у вас больше ассоциируется с Космосом: Юра или Илон?

— Для меня Юра однозначно, это понятно.

— Почему?

— Это первый человек, который побывал в Космосе. Но не буду юлить, Нил Армстронг тоже.

— Окей, тогда по-другому задам вопрос. Королёв или Маск?

— Это разные категории. Как я понял, вы с философией немного знакомы. Отвечу так: для меня оба важны, и то, что они делали, и то, что делается. Но я эти вещи не сравниваю.

— «Интерстеллар» или «Марсианин»?

— «Интерстеллар» однозначно, но и «Марсианин» тоже. Это гениальные фильмы, они со своими проблемами, но вот они для меня как бы равны. Музыка мне больше нравится в «Интерстелларе», а юмор — в «Марсианине». Больше раз я пересматривал «Интерстеллар».

— А близкие часто спрашивали, можно ли картошку на Марсе вырастить?

— Вы первый, кто этот вопрос задал. Но я бы ответил, что теоретически да. Учитывая то, что он использовал для этого гумус, плодородную почву.