Парикмахер Артём Коломацкий: «Перемены дают почувствовать себя живым»

Артём Коломацкий успел поработать парикмахером-колористом в культурных столицах России и Украины: в Санкт-Петербруге, Харькове, Киеве и других. Несколько месяцев назад он приехал преображать белгородцев и уже приобрёл славу, достойную персонажа Джонни Деппа из «Эдварда Руки-ножницы». Корреспондент Go 31 испытала на себе мастерство парикмахера, а пока длился процесс, Артём рассказал о своей профессии, цвете, людях и волосах.

— В профессию парикмахера в России стали возвращаться мужчины. Но пока что они идут в барбершопы, где стригут бороды и друг друга. А ты красишь волосы женщинам. Что это за специализация?

— У парикмахера очень большая история. Люди красили волосы и в Древнем Египте, но профессиональные краски для волос появились во Франции 100 лет назад. Их придумал химик Эжен Шуэллер для своей жены, и именно тогда это парикмахерское направление стало развиваться. Если говорить о современном уровне парикмахера-колориста, то это сложнее и интереснее, чем просто барбер. Это понимание химических процессов, подбора стилей, даже психологических типов по Юнгу.

— Вот это да. Так всё сложно?

— На самом деле, наоборот, всё просто. В Питере мне повезло поработать в известной сети имидж-студий Дениса Осипова. Они отличаются своим подходом к работе «мастер-клиент», и на основе архетипов Юнга разработали свою систему подбора причёсок, которая учитывает твой характер, вкус, профессию. Всё это выясняется буквально за 5-10 минут. В большом городе у людей нет большого количества времени. И если человек пришёл к тебе в первый раз, откуда ты знаешь, какой он?

— Если сходу выбрать стиль — можно ошибиться?

— У каждого парикмахера есть свой определённый вкус, и постоянно его навязывать пришедшим людям — не комильфо. А благодаря этой системе ты можешь сформировать картинку и объяснить человеку, что ему даст этот цвет, почему нужна именно такая длина, что подчеркнёт. Парикмахеры выбрали 12 основных архетипов, которыми я пользуюсь. Как правило, в человеке есть один преобладающий и два дополнительных, которые меняются в зависимости от настроения, погоды, ситуаций в жизни. И парикмахер может дать клиенту ощущение, что он не зря пришёл. Круто, когда парикмахер рассказывет, что он будет делать, почему так решил. И клиент сам участвует в этом процессе, рассказывает про себя. Мы выбираем цвет, стрижку, укладку. При таком подходе клиент доверяет парикмахеру намного больше, хотя они знакомы 5-10 минут. Это бесконечный эффект, каждый раз можно получать что-то новое.

— Чаще всего люди идут к парикмахеру за вау-эффектом, хотят, чтобы их удивили?

— Человек приходит в двух случаях — для поддержания своего стиля или изменения. Сейчас чаще идут за переменами.

— Как думаешь, почему?

— Наверное, у людей нарастает такая потребность. Это у нас в ДНК. Природа постоянно меняется, а мы её часть. Перемены дают возможность почувствовать себя живым. Ещё человеческое любопытство — самое приятное чувство, которое есть в нас с детства, и его нужно кормить. Не припомню случая, когда я решился на что-то и корил себя: зачем я это сделал?

— Всё же не все люди решаются на эксперименты в причёсках?

— Ну, здесь ещё советский менталитет сыграл. Были приняты нормы внешности, и человек знал, как он будет сегодня, завтра или послезавтра выглядеть. Приходят и говорят: мне гарсон, сэссун, канадку. Классическая система, промахнуться было сложно.

— Ну ведь и парикмахеру не каждому рискнёшь довериться?

— Сейчас уже всё перешло на отношения клиент-мастер. Это очень круто. В парикмахерских нет живой очереди, конвейера, где парикмахер работает с утра до вечера, не знает, как зовут человека, чем занимается, к чему он стремится.

— Индивидаульность побеждает?

— Точно не знаю, но вот в Северной Корее до сих пор очень жёстко. Я слышал, что там есть 12 женских стрижек, 12 мужских, и всё. Если ты сделаешь что-то другое, тебя опозорят и покажут по телевидению на всю страну. Уволят с работы и заставят в итоге изменить свою внешность под стандарт. Нет ни в одном городе столько неординарных людей, как в Питере, это самый креативный город в России. Там не хватает яркости, есть спрос на неё.

— А в Белгороде есть спрос на яркость?

— Потихоньку молодёжь всё ловит, раскрепощается. Как только в соцсеть зайдёт что-то интересное, Белгород пытается примерить это на себя.

— Тебе интересно общаться с белгородскими коллегами?

— Слушай, я стараюсь, на самом деле. Получается как-то через раз, может, через два. Я не хочу выглядеть навязчивым, но я люблю дружить, встречался с многими. Но чаще всего все заняты своей работой и собственным досугом. Здесь общаться непринято как-то. Татуировщики. Фотографы в Белгороде почему-то они не тусят вместе. Странно.

— В других городах тусят?

— Да, и это прикольно. Есть о чём поговорить, вы можете помочь друг другу, поучиться работать в тандеме, сделать что-то вместе. Но здесь тусоваться не принято, да и не будет, думаю.

— Почему не будет?

— Специфика здесь такая: тот, кто хочет в профессии расти, что делает? Уезжает. Соответственно те, кто вернулись, возвращаются сюда не из лучших мотивов.

— А ты?

— Я исключение (смеётся). Слушай, мне очень понравилось жить в больших городах. Но мне кажется, очень круто, когда ты прокачался, пожил, много чему научился, узнал. И вернулся, где ритм помягче, а возможностей побольше. Потому что конкуренция поменьше.

— Но ты же сам говоришь, что лишён здесь живого общения с коллегами.

— Так никто меня здесь не держит за ногу, я могу сесть в поезд и съездить в тот же Питер или Москву. Я свободный человек.

— Ты работал в Киеве, Питере, Харькове, Ялте и других городах. Расскажи, чем они отличаются для парикмахера?

— Это, кстати, классный вопрос. В каждом городе есть свои отличия, но я могу их разделить на климатические. На юге вообще нет смысла делать что-то яркое, неоновое. Как только зима заканчивается, вокруг тебя закручивается нереальный калейдоскоп, радуга: цветы, растения, закаты. Настолько яркое, что, глядя в зеркало, желаешь просто не мешать этому всему. Я работал в Ялте, спецификой моей работы были только светлые пряди, светлые концы, волны, локоны, всё на морскую тематику в плане укладок. Человеку хочется максимально гармонично сочетаться с этой природой. Местный менталитет в плане моей работы был именно такой. Что полная противоположность Питеру. В Питере даже сотрудницы МВД приходили ко мне красить себе розовые пряди. Так, чтобы их не видно было, но если она захотела, заколола и пошла. Я их понимаю: когда ты просыпаешься, и 365-й день подряд у тебя нет солнца. И ты можешь просто заколоть волосы, и у тебя солнечные пряди, и настроение абсолютно другое. Волосы — это самое простое, куда можно добавить частичку настроения.

— Цвет как эмоция?

— Цвет — это чистая эмоция. Если бы его не было, мы все ходили монотонные, как роботы. Не было бы никакого эмоционального колебания. И Питер в этом смысле — очень крутой город.

— А что с Киевом и Харьковом?

— Киев — как и любая столица, очень торговый город. Возникла ситуация, какое-то событие, и человеку нужен соответственный образ, он идёт к парикмахеру. Не повеселить, побаловать. На юге можно просто пойти в спа, полечить волосы, напитать чем-то. В Питере ты можешь отлично провести время с парикмахером, подготовиться к будням, к вечеринке. В Харькове всё волнообразно, молодёжно. Что в мейнстрим входило, то люди и просили. Харьков в этом смысле покладистый, экспериментальный: давай попробуем что-то новенькое. Там всё перемешалось: азиаты, африканцы, славяне, есть возможность поработать с абсолютно разными волосами.

— Перемена причёски может повлиять на жизнь?

— Слушай, ну я могу это у тебя спросить. Мне кажется, как и любая вещь, которую мы можем на себя надеть, может повлиять. Что стрижка может дать человеку? Ощущения. Если человек что-то чувствует, то может уже что-то менять в жизни. Очень сложно что-то делать, когда ты эмоционально пустой, и эмоция — отличный движущий механизм. Парикмахер может дать тебе её не на одну секунду, а на месяц, на полтора. Он может сделать так, чтобы на тебя кто-то обратил внимание, ты на себя обратил внимание.

— Как вообще вышло, что ты стал заниматься волосами?

— Мне повезло. Перед выбором профессии я поставил критерии: не хочу учиться пять лет и не хочу заниматься математикой. Я открыл каталог и увидел Харьковский колледж парикмахерского искусства, куда был нужен рисунок и история. И я так хорошо сдал экзамены, что мне предложили учиться на бюджете. Отказаться было выше моих сил. И уже там я понял, что это за профессия. Для меня это возможность коммуникации. Я в этой профессии выражаюсь, я её жутко люблю. Прям жуть-жуть (смеётся).

— Ты работаешь с мужчинами?

— Конечно, я и в Белгороде, и в Петербурге работал с барберами. Помог в Питере нескольким товарищам открыть барбершопы. Мне всегда нравилось это направление, там очень удобно, своя система правил, атмосфера. Это мужской коллектив, в котором ты чувствуешь себя частью команды. Но так получилось, что я умею гораздо больше. Периодически я могу тосковать по мужской работе. Но я намного эффективней и получаю больше эмоций от работы колористом. Как хобби могу использовать стиль барбера. Всё-таки, красить волосы мне намного интересней. Сколько я ни работал с ребятами, которые изначально стали барберами, все они хотели бы стать универсалами и колористами, но для них это тяжело. Надо много учитывать, знать женскую сущность.

— Мужчины часто красят волосы?

— Не так, как женщины, но они всегда это делали. Девушки в этом плане более требовательные к изменениям. А мы более консервативны. Но сейчас появилось много средств, которые позволяют мужчинам выглядеть намного моложе, чем они есть на самом деле, тонировать седину. Это не обязывает постоянно посещать парикмахера. Я пробовал эту услугу на своём тесте, а он полковник, ему 63. И он сейчас отлично сам себя тонирует. Я считаю, что это круто, когда ты можешь за 10 минут помолодеть на 10 лет. Зачем от этого отказываться?

— Я вижу, к своей профессии ты относишься как художник. Никогда не возникает сожаления, что причёска — это что-то мимолётное, волосы отрастут, и ты не сможешь своё произведение, свой труд запечатлеть во времени?

— Никаких сожалений нет. Это древняя профессия, и я это чувствую, когда этим занимаюсь. Она всегда несла пользу для людей. Ты можешь насладиться результатом, его можно менять, переделывать, трансформировать постоянно, это безграничные возможности. Тебе никогда не будет скучно, в моей профессии только плюсы.

— Ты любишь фильм «Эдаврд — Руки-ножницы»?

— Слишком мрачный, но интересный, как и «Суинни Тодд».

— Хотел бы себе руки-ножницы?

— Тогда уже пальцы-кисточки (улыбается).

Мария Литвинова, фото Аллы Григорьевой