«Спальные районы глубоко во сне». Антоха МС — о голосе молодёжи, импровизации и желании обновляться

Музыкант из московского района Братеево Антон Кузнецов уверенно захватывает концертные площадки по всей России и Украине. Антоха МС закончил музучилище по классу «труба», выпустил три альбома, сменил множество профессий и не планировал зарабатывать музыкой. Но она победила: музыкант успешно гастролирует и собирает полные концертные залы. Сейчас его раскруткой занимается бывший продюсер «Пятницы» Эдуард Шум и пророчит Антону большое музыкальное будущее.

Антоха МС эволюционирует, демонстрирует в альбомах разного себя. Первая реакция у слушателей на песню и клип «Родина» Антохи МС — странный парень, который, кажется, иронизирует над группой «Кино», «ДДТ» и ещё много над чем, но всё же исполнен уважения и серьёзности, а музыка её затягивает. Он использует разные жанры, выходя за рамки хип-хопа и рэпа, но оставаясь им верным. В Белгороде Антоха МС выступил в студии «К 34», превратив её в заполненный фанатами и их голосами танцпол. Перед концертом Антон Кузнецов пригласил в гостиницу журналистов Go31 и рассказал, как соединяет несоединимое.

— Если верить видеороликам и отзывам, публика на твоих концертах танцует и поёт песни хором. Ты в Белгороде впервые, это новый для тебя город. Нет опасения: вдруг здесь меня не знают, моих песен не знают, не будут петь и танцевать?

— Я как-то легко к этому вопросу отношусь. Скажу, что мне главное самому свои слова не забывать. Вовремя вступать, звук настроить хорошо, колонки чтоб были подключены, электричество проведено. А всё остальное второстепенно. Человек знает, человек придёт и подпоёт.

— Кажется, что даже если человек посторонний придёт на концерт Антохи МС, то какие-то элементарные движения, вокальные партии можно подпеть.

— Да, я соглашусь с вами. Не скажу, что там слишком виртуозно… Танцы будут. Запев ожидаем в общем и целом.

 — В музыке ты органично соединяешь несовместимые на первый взгляд вещи: хип-хоп, джаз, регги, фанк, драм-энд-басс и многое другое. А приходилось сталкиваться с жанрами, которые невозможно совместить?

— Если нет возможность соединить, то их лучше друг от друга отложить. Главное чтоб элементы были доброкачественными.

— Какими инструментами пользуешься сейчас на выступлениях?

— Вокал, речитатив, творческий полёт, труба, компьютер... Это основная возможность, которая имеется. Ну и всевозможные подручные какие-то вещи. Это может быть пианино, если есть. Но базовые — труба и вокал.

— Бывает, что музыканты переходят на разные инструменты. У тебя компьютер и труба. Поменять в этом комплекте ничего не хочется?

— Я скажу, что меняю формы и подход. Стараюсь поднимать свою нишу, наполнять всевозможными устройствами.

— Что из открытий подобного рода можешь назвать? Что-то впечатлило, порадовало, разочаровало?

— Пришёл к такому заключению, что необходимо двигаться по школьной форме. Когда учился в музыкальной школе, у нас была такая система: берёшь несколько композиций, разучиваешь. Наработаешь навык — экзамен, сдаёшь. Пришли – сдали. Следующий семестр — то же самое. Выбираем, разрабатываем, сдаём. Точно так же и здесь. Прихожу к необходимости действовать во времени точно и чётко.

— Концертная деятельность не мешает самообучению? Ведь она много времени занимает.

— Ни в коем случае нельзя так говорить, что происходит всё сразу. Можно найти решение, выход. Обдумывать, применять и искать.

 — Даже твои коллеги-музыканты отмечают, что ты рвёшь в Москве залы. Чем берёшь публику, как сам думаешь?

— Я не скажу, что рву залы. Исполняю песни, которые знаю. Чем беру публику? Публика радуется тому, что где-то слышала и теперь слушает это с кем-то вместе в одно мгновение, в этот час. Это одна из составляющих, которая способствует тому, что люди уходят с концерта радостными и счастливыми.

— Ещё кто-то сравнивал атмосферу на концерте Антохи МС со своего рода госпелом, где публика хором поёт песни вместе. Как тебе вообще этот жанр?

 — Всегда, когда писал музыку, уделял внимание такому вопросу, как хоровое пение. Во всех моих композициях главное условие — понимание, что здесь мы поём все вместе. Не назову это госпелом, как называют люди. А назову это просто — хоровое пение. И отчасти оно присутствует на наших концертах. Мы стремимся, чтобы это присутствовало.

— Нравится, когда это происходит, да?

— В большей степени, когда ты выступаешь… Хотя, да, конечно, радует.

— Как чувствуешь взаимодействие с публикой? Бывает такой момент, когда понимаешь, что вот, контакт появился?

— Я вам скажу, это приблизительно схоже с тем, когда перед тобой рабочий стол чистый, и есть возможность разместить на нём настольную лампу, блокнот, книгу. В общем и целом концертная площадка — это то же самое. Когда всё на местах, всё настроено и способствует тому, чтобы контакт был активным.

— То есть у тебя такой проблемы, как налаживание контактов, нет? У некоторых музыкантов бывает. Есть взаимодействие, а потом раз — и пустота. Видимо, твой материал предполагает взаимодействие с залом.

— Контакт есть, всё в порядке. Главное чтоб артист приехал, прибыл на вокзал, был отправлен. Больше всего переживаешь, чтобы было правильно. Ну и конечно за рабочий стол. Чтоб микрофоны были…

— Мы как-то рассуждали о том, что самые интересные вещи, которые происходят в музыке, литературе, в культуре вообще, даже в беседе, это те, которые происходят здесь и сейчас. А как ты относишься к импровизации, что она для тебя значит?

— Я одобрительно отношусь к импровизации и всегда с большим интересом к музыкантам, которые её тоже приветствуют. В своих программах, не могу сказать, что на сто процентов, но в какой-то малой дозировке всё же позволяю себе и тональность изменить, и тембр, и подачу, и слова брать по-другому, и вступить не в тот момент, и вообще паузу взять. Импровизация есть. И я скажу, что в действительности живое исполнение — это здорово.

— Джаз, например, невозможно слушать, когда его играют по нотам: живость пропадает. Про блюз вообще говорить нечего. Это даже не вопрос, такое впечатление…

— Ну что сказать, ноты я с собой не привёз, импровизация будет.

— А люди на концерте не впадают в ступор, когда вступаешь не в тот момент?

— Люди реагируют хорошо. Нормально.

— Рассказывая как-то о песне «Время» из альбома «Родня», ты отметил, что в ней правильно подобраны звуки. И если, по твоим словам, они подобраны верно, то промотать композицию у слушателя не возникнет никакого желания. Как автору угадать заранее, что песня будет цеплять? Ведь если бы это было возможно, все музыканты писали бы сплошные хиты.

 — Когда ты садишься за работу, тебя всегда ждёт неизвестность. Может произойти всё что угодно. Может не заработать компьютер, разрядиться мышка. И в таком случае сложно говорить, будет ли эта вещь кого-то цеплять. Но когда какой-то процесс прошёл, идёт зарисовка, небольшое оформление, представление, на данном этапе можно уже понять, может это понравиться или нет. Когда появляется композиция, понимаешь, что она хороша, что действительно самому нравится. Очень приятная, точная.

— Ощущение, что текст не очень важен в твоих песнях, в них больше музыки. И на месте слов могли быть другие, даже вымышленные.

— Скажу, что всё-таки для меня важна гармония и в том, и в другом, и в целом.

— Это происходит параллельно? Или сразу что-то пишется первым? Сначала музыка, а потом накладываются слова?

 — Форм может быть бесконечно. Начать можно и с того конца, и с другого конца.

— То есть появилась какая-то музыкальная фраза…

— Да-да-да, и развитие, потихонечку.

— Сочинение мелодии бывает случайным?

— Нет, случайности никакой нет, в большей степени это какая-то уже обдуманность.

 — Например, музицируешь в студии, и вдруг какая-то ошибка, а тебе нравится. И ты её запоминаешь…

— Бывает, какой-то элемент, какая-то осечка — надо рассмотреть.

— Есть такое понятие — звёздность. Музыканты порой чувствуют себя звёздами, но в это не смешно, а даже органично. Как ты относишься к ощущению звёздности?

— Я вообще как-то к звёздам отношусь без особого энтузиазма. Наоборот, желаю, чтобы мы находили какую-то верную форму. И тем самым были на связи круглосуточно, днём, вечером, не теряли себя. А всевозможные выходы неорганично устроены. Немного не идут в том направлении, которое мне нужно.

— То есть, тебе не кажется органичным такое звёздное поведение?

— Конечно, возможно это и органично в какой-то мере. Но всё это до поры до времени. Главное, чтобы сам исполнитель, который поёт, себя хорошо чувствовал в действительности.

— А что касается всех штук, связанных с известностью, ты сейчас находишься на таком старте, популярность растёт. Что-то меняется в тебе? Что ты чувствуешь?

— Я вам скажу, что я желал бы, чтобы во мне что-то менялось. В действительности во мне что-то меняется. Да, происходит постоянное обновление.

— В чём именно это выражается?

— Перемены происходят в организованности. Здесь структура, там структура. Здесь подход, там подход. Растём. Контакт. Связь. Город. Другой. В данном моменте, на мой взгляд, идёт появление новых веточек, новых листочков, новых записей. Мне нравится начало, которое было, и я не желаю его как-то забывать. Я всегда помню о прошлом, настоящем и предполагаю, что буду делать дальше.

— С организованностью продуктивность выросла? Стал больше писать и выступать?

— Может быть, где-то и больше, а может, и меньше. Но в большей степени как писал свой первый альбом, таковой же ритм и форма и присутствуют. Вообще скажу, что ориентир, что делать дальше, есть.

— На гастролях пишешь песни?

— Пишу и на гастролях. Какие-то простые формы, блокнот всегда с собой, под рукой.

— Может нахлынуть или пишешь не спонтанно, садишься за стол…

— Если человеку испортить настроение, то что-то хорошее он вряд ли сможет сделать. Ну а так я сторонник того, что предварительно хорошо организовал — и пошёл делать. Каких-то космических требований не надо, чтобы заниматься делом. Для набросков, черновиков всегда есть возможность.

 — А может накопиться что-то неизданное? Создаётся впечатление, что творческий процесс у тебя организован как конвейер.

— Не могу сказать, что у меня накапливается что-то. Всё определённо. Конкретная работа над одной композицией, над другой. Каким-то образом всё это формируется. Но и запасы есть, так что планируем и желаем.

— В альбоме «Родня» ты поёшь совсем иначе, нежели в предыдущих альбомах — «От всей души» и «Всё пройдёт». А теперь, кажется, ты потерял в экспрессивности, эмоциональности.

— Полностью согласен. И дети малые плачут и кричат и веселятся гораздо больше, нежели взрослые люди. В альбоме «Родня» в действительности выдержана в большей степени спокойная форма и манера.

— То есть, это такой момент взросления?

 — Это уже, наверное, обновление. Новая форма. Новая деятельность.

— Сам на чьи-нибудь концерты ходишь?

— Вообще стараюсь ходить. Хожу на всевозможные концерты. Не могу сказать, что часто попадаю на те выступления, которые жду.

— На твои концерты ходят Иван Дорн, Сансэй. Вы даже выступали вместе. Делаете совместные проекты?

— Скажу, что проектов на сегодня пока нет. Единственное, есть – взаимное одобрение. Это способствует тому, чтобы проекты появились в дальнейшем.

— А есть исполнители, составы, на которые ты хотел бы сходить, но пока не случилось?

— Слушайте, но я больше всего люблю ходить на классическую музыку. Оркестр, театр. А клубный формат — наверное, нет. Исполнителей не могу выделить, на которых хотел бы сходить.

— Что касается электронной музыки, такой как Prodigy. Как к ним относишься?

— Если бы я был группой Prodigy, я, наверное, задумался бы о том, не затянулась ли моя песня. Мне интересно, как они там сами живут, интересно, что они там помимо музыки делают. Но это тоже не мой коллектив, который бы я с удовольствием слушал и ходил на них.

— Но это скорее к разговору об электронной музыке. У тебя ведь электроника в основном, кроме трубы. Чем она тебя привлекает? Почему-то ведь ты не пошёл по рок-н-ролльному пути, где живые инструменты: бас, ударные…

— Скажу так: независимо какой жанр музыки, электронный или не электронный. Главное, чтоб исполнитель был полностью гармоничен и действительно интересным, полезным и хорошим.

 — Вечный спор о цифре и аналоге. Есть люди, которые считают, что в аналоге «более настоящее» искусство, в фото, в музыке.

 — Я скажу, что в первую очередь я знакомлюсь с личностью. Личность — аналог. Я стараюсь попасть на страницу человека, познакомиться, почитать, что на ней есть.

— А если оказывается, что личность не очень симпатична, а творчество симпатично? Цветаева была сильным писателем, а ребёнка, писали, к стулу привязывала, чтоб на свидание отлучиться.

— В таком случае скажу, что личности надо поработать не над творчеством, а над тем, что у неё дома. Вот и всё.

— Ты говоришь, что смотришь на страницу человека, читаешь, что о нём пишут. Бывает, что пишут плохое, а у тебя другое мнение?

— Я сам пишу чаще всего сразу: мне очень нравится твоё творчество, я очень рад, что у меня есть возможность написать это тебе. Что говорят другие – это пустая трата времени, это неважно.

 — А имеет для тебя значение комментарии, высказывания о тебе и твоём творчестве?

— Значение имеет. Но я чётко двигаюсь своим ориентиром, пониманием. Пока кнопки «стоп» для себя не обнаружил. Что-то может испортить настроение. Вообще скажу, что портить настроение тоже нехорошо. С этим надо быть крайне трезвым.

— Ты ощущаешь себя голосом молодёжи спальных районов?

 — Честно признаться, я не ощущаю себя голосом молодёжи спальных районов. Потому что спальные районы глубоко во сне. Он спит, этот спальный район, и про голос даже не думает. Но среди единиц активных, которые там есть, возможно, я и являюсь голосом.

Читайте также: «Не люблю мужское в мужчинах, женское в женщинах и детское в детях». Умка — о хиппи, ценностях, уроках и переменах в жизни;

«Больше не хочу быть злым». Волгоградский рок-бард Бранимир о том, почему больше не может петь старых песен;

SunSay: «Здорово, когда люди что-то вместе переживают. Какая разница, где они родились?».