Художник Копейкин: Россия пропустила эпоху Возрождения

Известный и самый востребованный российский художник, основатель мультреализма Николай Копейкин много лет живёт в Санкт-Петербурге, работал в Москве, а в юности жил и учился в Белгороде, закончил факультет иностранных языков БГПИ (нынешний БелГУ) и аспирантуру в Технологе. Его картины выставляются в галереях и музеях по всему миру, а после экспозиций быстро раскупаются коллекционерами. Художник Копейкин играет в известном музыкальном коллективе «Н.О.М.» и возглавляет объединение художников КОЛХУИ (Gо31.ru: «Колдовские художники», миссия – «разочаровать» зрителя, «снять чары», показать действительность без иллюзий и прикрас). Корреспонденты Go31.ru побывали в мастерской у Николая Копейкина, которая находится в самом центре Санкт-Петербурга. Он рассказал, почему мы живём при диктатуре, какие книги пора сжигать и почему художнику противопоказано профессиональное образование.

– В вашем объединении КОЛХУИ нет ни одного художника с профессиональным образованием. Вы говорите, что оно художнику не только не нужно, но даже мешает. Считаете, что Пикассо и другим великим оно навредило?

– Буквально недавно я был в музее Пикассо в Барселоне. Там выставлены его работы того периода, когда он учился в академии. Вот честно скажу: есть там такие, что называется, плюнь и разотри, такая мура. Прошёл бы мимо и даже не обратил внимания. Это уровень такого союза художников какого-нибудь маленького провинциального городка. Не буду говорить, какого.

– Пикассо стал великим художником вопреки своему профессиональному образованию, а не благодаря?

– Вопреки, именно.

– Недавно приходилось встречаться с вашим коллегой Платоном Петровым. Потомственный петербургский художник, авангардист, закончил Репинку. Я спросила его, что он думает о том, что «Колдовские художники» и вы, в частности, мягко говоря, без пиетета относитесь к профессиональному художественному образованию. И Платон ответил, что, по его мнению, художника делает его судьба, а не отсутствие или наличие образования.

– Я думаю, что Платон в какой-то мере прав. Чаще всего для художника судьбоносным становится не столько его творчество, сколько случай. И как художник он от этого не становится меньше или больше.

– По вашему мнению, что происходит с человеком, когда он видит сатиру на себя? Вот сел человек читать «Мёртвые души» Гоголя, и…

– …он в каждой этой душе свою найдёт. «Мёртвые души» Гоголя – единственное произведение, которое показывает русскую душу полностью. Вся она состоит у нас из этих Собакевичей, Коробочек. Эта книга – действительно зеркало русской души.

– Вы тоже собираете эту энциклопедию?

– Не задумывался об этом. Но я воспитывался на Гоголе, это мой любимый писатель с детства, как и Салтыков-Щедрин.

– Фотография освободила живопись от нужды повторять натуру. Получается, если бы не было фотографии, вполне могло не быть и мультреализма.

– Более похоже, чем на фотографии, уже не получается. Потому и появились всякие импрессионисты и стали что-то другое рисовать. И они действительно дали толчок живописи, которая решает чисто живописные задачи. И реалисты сейчас просто повторяют фотографию.

– А чем занимаются гиперреалисты? Хотят переплюнуть реалистичность фотографии?

–  Как таковое это направление в искусстве не очень серьёзное: я хочу показать, как я владею кистью, краской, холстом. У меня даже есть такая картинка, называется «Дурачки». Её персонажи, семья, перефотографировали свои старые фотографии. Это мартышкин труд. 

– Может, когда-то потом будут писать: мультреализм оказал влияние на искусство и поколение начала двухтысячных.

– В принципе я радуюсь, если на человека как-то моя работа влияет. Может, кого-то она и воспитает. Кстати, в последнее время стала прямо серьёзно влиять. За последний год уже четверо обратились ко мне за помощью в написании диссертаций по мультреализму.

– Вы говорили, что европейский зритель спокойнее относятся к вашим выставкам, чем российский. А чиновники от культуры вообще болезненно реагируют.

– Ну не все не понимают, многие нормальные. А другие говорят: мы всё понимаем, но так нельзя, не принято. Все современные громкие радикальные акции, всё это ответ на линию партии. У нас реакционные власти, мы живём в диктатуре. Она не та, которая была при Сталине, много чего можно. Но всё равно это диктатура. Вертикаль власти слишком давит. Общественные организации, которые помогают людям, задавлены. НКО – нежелательные, нерезиденты. И у человека всё меньше и меньше возможности доказать, что он не верблюд.  Кто виноват? Владимир Владимирович опять ничего не знает?

– Сложно вспомнить время, когда в России было по-другому.

– Церковные наши представители всё говорят о милосердии. В отличие от европейской цивилизации, наша страна не пережила очень важного периода после Средневековья. Во всей западной Европе была эпоха Возрождения. Это было счастливое время для Европы, когда короли начали философствовать, а философы царствовать. Это то, о чём говорил Сократ в своё время. Наступила эпоха возрождения, основанная на новых философских идеях. А основывались эти идеи на гуманизме. Отношение друг другу – как ты хочешь, чтоб к тебе относились. Это было совсем другое искусство. Воспевалась красота отношений, человеческих отношений. Это, можно сказать, аналог русских передвижников. Искусство стало доступным даже для людей с невысоким доходом. Картины, которыми люди украли свои жилища. Люди стали материально лучше жить. Всё это породило огромную культуру отношения человека к человеку, основанную на гуманизме. Не на милосердии, сегодня я подам, а завтра нет, а на гуманизме. Там, на Западе, тоже есть свои недостатки, никто ничего не говорит. Но по уровню жизни и по отношению друг к другу мы совсем разные.

– Может быть, дело в разнице между католической и православной традицией?

– Это их теологические дискурсы междоусобицы между христианами. Он владеют ими лучше, чем мы, обычные граждане. Сейчас пытаются за уши притянуть  Андеря Рублёва, который был гуманистом. Он был иконописец и один! Не может один человек заменить всю эпоху Возрождения в Росси. У них были тысячи таких художников, а у нас только один. Один человек – это не эпоха. А там была целая тенденция.

– Когда-нибудь в России случится эпоха Возрождения?

– Надо сделать высшее образование обязательным. Кто хочет работать, пусть идёт на заочное. И на это нужно много сил и средств. Но легче нанять церковь и купить СМИ, пусть пудрят людям мозги. Тупым народом легко управлять.

– Вы верите в какое-то предназначение интеллигенции, её функцию? Для вас вообще существует такой термин?

– Существует. Как Луна, которая тоже существует. Но если серьёзно, по идее, интеллигенция – это умы общества, но умы, которые берут на себя и такую этическую сторону, как  честь. Но разобщённость её чувствуется. Кто-то что-то делает, кто-то перемещается на кухню. Каждый сам по себе.

– А у вас нет ощущения, что вы тоже одиноки со своим мыслями?

– Нет, мне есть, с кем разделить свои мысли. Кстати, интеллигенция не делает революции. Она может только указывать властям: вы не то делаете. Но она тоже вся разная, разношёрстная, эта интеллигенция.

– По какому принципу вы её делите?

– На два лагеря. Как обычно, с одной стороны это евреи, которые якобы мутят воду, и белоленточники. А с другой – те, кто себя ощущают великороссами с имперскими амбициями, уверенные, что у русского государства есть миссия, которую оно должно выполнить. Вот сейчас упала цена на эту почву по имени нефть.

– Ваши картины анимировали для клипа к песне группы «Ленинград» про Химкинский лес. А сами вы не думали нарисовать полнометражный мультфильм?

– Думать – думал. Но это очень сложно по времени. Одну минуту анимации «Звёздного ворса» я делал три месяца. Я не умею пользоваться программами, флешами и так далее, просто по старинке рисовал, потом картинки в фотошопе собирал, потом в премьере. Мультик можно было бы снять, но пока не вижу, зачем.

– Современная отечественная анимация уступает не только западной, но и советской. И не только в технологиях. Те же «Три богатыря», к примеру. Нет хороших рисовальщиков?

– Я знаком с авторами «Трёх богатырей», организаторы мультипликационного фестиваля уже два года их и меня приглашают в жюри. Для них это такой коммерческий проект, и продюсеры требовали именно такой картинки. Дело в том, что наши продюсеры много чего не понимают, а сама публика не очень требовательная. Я как-то даже столкнулся с такой позицией: уважаемое издательство, но печатает книги, на которые страшно смотреть. Все эти розовые лошадки, ужасная графоманская дрянь, издают это миллионными тиражами, засоряют головы детям. А знаете, почему? Потому что дети не покупают книг, им их покупают родители. Идёт мамаша, она увидела этого розового пони. А для неё это предел её совковых детских мечтаний. Другое издательство издаёт книги Сергея Ватагина, он потрясающий детский художник, один из лучших иллюстраторов, которых я когда-либо видел. Я говорю: такие книги должны расхватывать. Он отвечает: не поверишь, Коля, провал полнейший! Эту книгу хочется держать и не отпускать, но это не покупается, потому что другое издательство миллионными тиражами забило людям баки своей дрянью. А ребёнок смотрит на неё, и она ему нравится. Дети – они же, как щенки-собачки, им всё равно, что кошечка, что кусочек говна. И то и другое сладко для них. Это у него оседает, он потом и вырастает с таким фиговым культурным слоем. Так как мама-дура увидела красочную картинку и не поняла, что это просто какие-то суррогатные выхлопы, подделки под диснеевские фильмы, безвкусица и пошлятина.

Николай Копейкин с музыкантами группы "Н.О.М."

– И что с этим делать со всем?

– Расстрелять на хрен. Сжечь все эти книги по-фашистски!

– Если бы они имели возможность чаще видеть рисунки ваши и Ватагина, их вкусы трансформировались бы?

– На мамаш мои рисунки никак не влияют. Мамаши не ходят по таким выставкам. Они если и ходят, то по большим проспектам, в Эрмитажи, в Русский музей, а не по галереям. Они не знают этой жизни. Рождение художника, его становление, вся эта движуха происходит в галереях. А в музеях его потом хоронят.

– В постоянной экспозиции питерского музея-галереи «Эрарта» висят ваши картины, в том числе, знаменитые «Слоны». И «Эрарта» – вполне популярное заведение в Питере.

– «Эрарта» – это такая, как писал Ленин, детская болезнь новизны в коммунизме. Она и называется музеем-галереей, это такой дворец молодёжи, юношеского творчества. Там проводят всевозможные мероприятия, многие из них очень интересны. Мне больше всего нравятся спектакли и концерты. А в плане живописи там такой застой, я считаю, хотя неплохие выставки тоже бывают. «Эрарта» сделала шаг навстречу народу. Ну и немножко базар там устроила. Хорошее место, пусть развивается.